Кровавый алмаз (сборник)

Хоть ты и очень старался скрыть, что именно хочешь спросить у меня, я догадалась сразу. Я же видела, как ты каждые пять минут засовываешь руку в карман и нащупываешь там деревянного чертика, которого я тебе дала в прошлую нашу встречу… Ведь я угадала, верно? Иногда мне кажется, что я вижу вас, мужиков, насквозь. Особенно, когда у вас стекленеют глаза, и вы начинаете пускать слюни по поводу каждой юбки…"

Кровь бросилась мне в лицо, и я чуть было не скомкал листок, мне хотелось порвать его к черту, на мелкие кусочки. Какое право имеет она лезть мне в душу! Мои воспоминания касаются только меня одного. С трудом я овладел собой и стал читать дальше. "Слава Богу, что Гриша ушел раньше, чем я обнаружил это письмо", — подумалось мне.

"…Мы познакомились еще на пароходе. Она мне сразу понравилась, только уж очень была печальная. А я долго не грущу ни при каких обстоятельствах. Если прижмет так, что дальше некуда, то у меня появляется злость, и я начинаю ругаться, как сапожник. Ты, наверное, уже заметил."

Я не слыхал, чтобы она ругалась, как сапожник, но легко мог себе это представить. Такое было в стиле Джин. Но пока что я не понимал, какое отношение имеет ко мне ее случайная знакомая.

"Она осталась жива, Дэн…"

Я тупо уставился на четко выведенную строчку. Кто остался в живых? Какая «она»? Потом у меня наступил какой-то провал в памяти, возможно, я отключился или переместился в параллельный мир, где время течет с другой скоростью. Когда я снова понял, что сижу за столом у себя в коттедже и читаю письмо Джин, стрелки часов показывали уже половину девятого. А читать я начал в семь сорок пять, когда решил побриться, чтобы потом поехать в офис. Может, мои часы и вправду "работали на керосине"? Когда я вселялся сюда, то сам вставил в них батарейку, но кто их знает, этих «аборигенов», как называет австралийцев Гриша…

"ОНА ОСТАЛАСЬ ЖИВА, ДЭН". Значит, это мне не приснилось?

Да, эта строчка была в самом деле четко написана черной пастой шариковой ручки на лежащем передо мной белом листе бумаги… Я боялся признаться себе, что уже понял, кто остался в живых, боялся читать дальше. Мне ведь приходилось видеть, как выглядят люди, "оставшиеся в живых" после таких ожогов. Извилистая тропка судьбы привела меня однажды в челюстно-лицевое отделение военного госпиталя, где лежали «афганцы», и я насмотрелся там на всякое. Но самым страшным было одно воспоминание, тревожащее меня еще и сейчас в ночных кошмарах. Я шел по светлому коридору с высоким сводчатым потолком и в конце его увидал сидевшую на подоконнике молодую женщину. Даже под серым больничным халатом угадывалась стройная фигура. Подойдя ближе, я заметил нежную кожу обнаженных по локоть рук… На звук моих шагов она обернулась, привычным, видимо, жестом прикрывая лицо картонной маской на коротенькой палочке. В прорезанных для глаз и рта отверстиях мелькнуло что-то багрово-синее, на подставленный комок ваты из-под маски стекала тонкая струйка слюны…

Но, во всяком случае, раз Джин встретила ее на каком-то пароходе, Вероника сохранила способность самостоятельно передвигаться и даже рисковала появляться в оживленных местах, не опасаясь распугать своим лицом окружающих. Я заставил себя читать дальше.

"Ты не поверишь, но ее спасла случайность, смешная случайность. Когда ты отлучился, ей срочно понадобилось в туалет, и она решила поискать укромное местечко в ближайшем дворе…"

Мной овладел неудержимый смех. Я понимал, что это чисто нервное, на грани истерики, но не мог остановиться и смеялся, смеялся, пока у меня из глаз не потекли слезы. Неисповедимы пути Твои, Господи!

Дальше Джин рассказывала, как подружилась со своей попутчицей, как их привезли в Австралию и заставили ухаживать за русскими детьми в тайно оборудованном убежище, расположенном в каких-то «пещерах». "Так вот где нашли применение медицинские навыки Вероники", — подумал я. Но что это за «пещеры», где они? Потом Дженнифер отправили зарабатывать деньги другим способом, так как она хорошо знала английский, и им пришлось расстаться. На прощание Вероника подарила ей свой талисман.

"Она думала, что тебя давно нет в живых. Они забрали ее, как только она вернулась после взрыва твоей машины к себе домой, и сразу же увезли во Владивосток."

Мы считали друг друга мертвыми… После поединка с Антоном я долго не приходил в сознание, а потом не стал спрашивать, где похоронили Веронику, так как не в моих правилах посещать дорогие сердцу могилы и возлагать цветы. Места упокоения моих родственников и друзей разбросаны по всему земному шару, иногда я даже не знаю толком, где кого погребли. Коллеги мои не имели представления о том, что в машине перед взрывом находился еще кто-то — о нашей с Вероникой связи знал один Гриша, но поскольку я молчал, он из деликатности не стал расспрашивать, что с ней случилось и куда она исчезла. А потом я уехал в Австралию…