Кровавый дракон

Дилль сглотнул сухой комок в горле. За время учёбы в Академии он не раз подвергался всяким пакостным заклинаниям, в том числе и боевым, но вот самоубийством заниматься до сих пор не приходилось. Шутка ли, впустить в себя элементаль огня! Да не одну, а двенадцать штук сразу.

Он смотрел на мельтешение искр и никак не мог решиться. Убрать контрольный стержень и защиту означало ступить на мрачный путь в никуда — Дилль совсем не был уверен, что сумеет совладать с огненными элементалями. Но и изгонять полупримусов он тоже почему-то не желал. Странное чувство. Это как стоять на краю обрыва: далеко внизу под ногами земля, сердце заходится от страха перед пустотой, но что-то неодолимо влечёт сделать шаг вперёд.

Он посмотрел на мастера — тот, прикрыв глаза, сидел с невозмутимым видом. Ясно, помощи от старика не дождаться. Дилль вновь всмотрелся в мечущиеся внутри защитной сферы искры. Интересно, они, оказывается, отличаются друг от друга. В одной больше красноты, другая зеленоватая, третья слегка пульсирует, словно подмигивает. Может, эти полупримусы, и впрямь, живые? А ещё они напомнили Диллю то междумирье, где он оказался, получив от Тринн смертельную дозу магической квинтэссенции. Тогда искры далёких миров тоже подмигивали, переливались различными цветами и даже оказывались окошками в иные миры.

Наверное, эта аналогия придала ему решимости. Дилль шумно выдохнул, мысленно потянулся к контрольному стержню огненного шарика и удалил его. С лёгким «чпок» сгусток исчез, а полупримусы заметались, лишившись жизненной энергии. Он призвал огонь и переместил его к ладоням, не воплощая и не выпуская наружу.

«Чума на мою голову, что я делаю?» — подумал Дилль и невероятным усилием воли снял защиту.

Крохотные элементали на мгновение застыли, а потом одновременно метнулись к спасительному магическому пламени, заключённому в телесную оболочку человека. Дилль вздрогнул от дикой боли, когда двенадцать раскалённых докрасна иголок пронзили кожу. Пальцы сами собой скрючились и на глазах начали чернеть от проникшего в них жара. Живой огонь потёк по жилам, причиняя неимоверные страдания. Дилль с ужасом смотрел, как по мере движения элементалей от пальцев к локтю на его руках вздуваются вены и лопается кожа, а закипевшая кровь густым фонтаном бьёт из выжженных дыр на ладонях, заливая оранжевую мантию адепта.

Пока эти отродья не успели подняться выше локтя, нужно остановить их. Подобное уничтожается подобным, говорил ему мастер Иггер. Не страшно, что руки его изуродованы этими мелкими паршивцами, главное — не дать им причинить вред более серьёзный. А с руками врачеватели помогут, они и не такое вылечивали.

И Дилль призвал огонь, но уже замешанный на драконьей ярости и приправленный злостью на жадных полупримусов и старого мастера, из-за которого он вынужден терпеть такие муки. Ярость затуманила мозги, в глазах покраснело, кровь с шумом начала биться в висках. Драконий огонь хлынул в искалеченные руки, чтобы смыть прочь искры полупримусов.

О, нет! Эти негодяи не только не ушли — напротив, они начали настоящую пляску, едва их коснулось пламя драконьей ярости. Но, странное дело, теперь Дилль уже не испытывал страданий от движений крохотных огненных искр — напротив, их танец стал даже приятен. Эдакая лёгкая щекотка, словно по руке ползёт пара-тройка муравьёв. И больше он не чувствовал жгучей испепеляющей боли, что ещё секунду назад туманила ему мозги. Как не чувствовал и безудержной ярости, призванной им против элементалей.

Дилль словно вынырнул из глубокого омута на поверхность. Только что он сидел с исковерканными невероятным жаром руками, и вдруг оказалось, что руки его ничуть не пострадали. Никаких выжженных ран на ладонях, пальцы целы, а кровь не заливает одежду. Дилль проморгался — нет, он, действительно цел и невредим. Но что это с ним было?

— Интересно, — задумчиво сказал мастер Иггер. — Никогда такого прежде не видел.

— Какого?

— Чтобы взывающий с первого раза воспринял стаю полупримусов.

— То есть, у меня получилось? — удивился Дилль.

— А разве ты не чувствуешь их? — удивился в свою очередь старик. — Вот же они, веселятся.

Дилль поднёс к глазам горячую ладонь — под кожей мелькали светлые пятнышки полупримусов, которые продолжали водить хоровод. И то, что они теперь находятся в теле человека, их, по-видимому, ничуть не смущало. Одна из искр двинулась вверх по руке, и Дилль почувствовал, как вместе с элементалью поднимается тёплое пятно.

— Ну-ка, брысь! — он попытался стряхнуть полупримуса.

Тот, словно поняв, вернулся к собратьям.

— И что дальше? — задумчиво глядя на ладонь, спросил Дилль. — Я так и буду ходить, будто живой фейерверк?

— Как только ты отпустишь огонь, эти мелкие исчезнут.

Полупримусы больше не причиняли боли, но Дилль решил, что пока с него хватит экспериментов. Он убрал огонь, и один за другим полупримусы начали пропадать. Вскоре руки Дилля выглядели как обычно.

— Теперь ты можешь призывать их, когда тебе понадобится настоящая огненная сила, — сказал старик.