Кровавый юбилей

В отношении В. Змиенко можно сказать, что уже в то время он стал симпатизировать националистам и постепенно отходить от А. Левицкого будучи прямым свидетелем и участником ренегатства правительства УНР в интересах Польши. Поэтому, возможно, искал выход для своего оправдания и реабилитации перед национальным движением в оказании помощи Е. Коновальцу и его УВО с перспективой увольнения и перехода в ОУН. Однако, принимая во внимание его принципиальный конфликт с В. Чеботарёвым, который восстановился в ГШ ВМ УНР по требованию поляков в 1935 г., можно предположить, что, получив материалы о предательстве В. Змиенко и его работы на ОУН-УВО, В. Чеботарёв (как агент польской контрразведки и официальный сотрудник 2-го Отдела ГШ Польской армии) доложил свой компромат «дефензиве» и В. Змиенко был уволен, а впоследствии скоропостижно скончался в 1936 г. И смерть его была не менее подозрительна, чем его предательство.

А неприятности всё прибывали. 16 марта 1929 года Н. Сциборский получил уведомление о запрещении деятельности «Провода» и самой Луги украинских националистов. 18 марта в Подебрадах политическому референту и бывшему председателю ЛУН Н. Сциборскому явился чиновник МВД и жандармский капитан, которые предложили члену ПУН ответить на вопросы по поводу функционирования ЛУН, мотивируя свой интерес нотой польского МИД полугодичной давности, на которую они до сих пор не предоставили ответ. В конце апреля в г. Подебрадах состоялся суд против основателей ЛУН Н. Сциборского, Л. Костарива, Герасимовича и Руденко. Их признали виновными в создании общественной организации, преследующей политические цели без ведома и согласия чехословацких властей. Они были приговорены к лишению свободы сроком на 1 год условно и штрафу в 50 корун каждого. Приговор суда через МИД ЧСР был сообщён польской стороне.[339]

Приходится признать, что первые недели существования ОУН омрачились весьма серьёзными последствиями своего появления на политическом олимпе украинской эмиграции и не нашли одобрения в кабинетах внешнеполитических ведомств Польши и СССР. Кроме этого, появившаяся в апреле информация о якобы предательстве П. Кожевникова, как гуцульский топор расколол ПУН на «за» и «против». Хотя, подозрения в отношении его существовали давно. Он позволял себе безбедное существование в отличие от других, регулярные поездки от имени ЛУН и ЦЕСУС в Вену, Берн, Прагу, Будапешт и т. д., что мог себе позволить, разве что, бывший полковой конокрад – Р. Яри. А объяснения перед коллегами, что деньги ему приносит книжная лавка – не убеждали последних своей оригинальностью и порождали исключительно зависть и ненависть в объёмах, которыми в Европе обладают исключительно галица́и.

Трибунал ОУН начал заседание с 28 сентября и длилися на протяжении несколько месяцев, вызывая его на допросы в Вену. Обвинение предъявлял В. Мартинцем и Богуш, защиту осуществлял О. Сеник-Грибовским. Доказательств в «суде» представлено не было, но га́лицкое природное качество сделало своё дело – П. Кожевников был исключён из ПУН и ОУН. Это произошло спустя пару лет в 1933 году. И с клеймом агента германской полиции начал проживать в Германии. Однако, отстранённый от националистической деятельности, решил компенсировать свой неудел созданием оппозиции ОУН. С этой целью в мае 1935 года привлёк своих единомышленников: Волощука, Масюкевича и Садовничего. Всего планировалось набрать 20 оппозиционеров, в частности тех, кто вышел из Украинской громады в Берлине. Однако из этой затеи ничего не получилось.

В марте 1936 г. в Берлин НКВД привезло сестру П. Кожевникова – Клавдию, которая должна была познакомить своего брата с одним чекистом, известным под фамилией Карин (Карин-Даниленко. См. историю с Ю. Ю. Тютюнником – О. Р.). Но, знакомство, по зависящим от Гестапо причинам, не состоялось. Карин поспешно выехал в ЧСР, а Клавдия отсидела 4 месяца в тюрьме и по освобождении получила политическое убежище. В октябре 1937 г. гестапо провело на квартире П. Кожевникова обыск, но ничего интересного не нашло. В апреле 1938 г. оно же приказало П. Кожевникову и его сестре покинуть Германию. Клавдия уехала в Данию, и далее в Данциг. Пётр в Женеву, а затем в Рим. С началом войны П. Кожевников получил разрешение вернуться в Берлин. Но 28 июля 1943 года его вновь арестовало Гестапо и держало в тюрьме на Александрпляц, откуда впоследствии перевезло в Шарлотенбург, а далее в концлагерь «Гросберен» недалеко от Берлина.