«Кровавый карлик» против Вождя народов. Заговор Ежова

Орлов сообщает, что Сталин хотел назначить Евдокимова начальником УНКВД в Ленинград, но Киров воспротивился, и в Ленинграде остался Ф. Медведь. Действительно, есть решение ПБ ЦК ВКП(б) от 25.07.1931 направить Балицкого на работу в Москву, Реденса на Украину, Медведя в Белоруссию, а Евдокимова в Ленинград. Но уже 5 августа было принято решение «назначить ПП ОГПУ в Средней Азии т. Евдокимова, дав ему специальное поручение разоружения банд в Таджикистане, прежде всего в Туркмении (так в тексте. — Л.Н.)» [67, с. 281]. В 1931–1932 гг. Евдокимов в Средней Азии. «Это назначение я рассматривал как незаслуженное наказание» [50, с. 211], — вспоминал Евдокимов.

Опала была, видимо, серьезным психологическим испытанием для Евдокимова. Некоторые из его сторонников отвернулись от своего патрона. Евдокимов рассказывал на следствии, что «в 1931 году при моей переброске в Среднюю Азию, Вейншток лично, по указанию Ягоды, выселял мою семью из квартиры, и у нас с ним после этого личного контакта не было» [50, с. 276]. Другие сохранили верность — во время командировки его сопровождали Попашенко и Кальнинг.

Операции в Средней Азии принесли Евдокимову еще два ордена боевого Красного Знамени — Таджикской и Туркменской ССР. В 1932 г. Евдокимова возвращают на Северный Кавказ. Первое путешествие в Москву закончилось неудачей — он поднялся довольно высоко, но не смог повалить Ягоду. Видимо, он вынес из этих трех лет большой опыт: неприязнь к Сталину, недоверие к политике партии и веру в силу органов, которые «могут все».

Так или иначе, в 1933 году Евдокимов снова встретился с Фриновским. Последнего назначили на высокий пост — начальника ГУ ПВО (Главного управления пограничных и внутренних войск). «Вскоре после назначения меня начальником ГУПВО ОГПУ и приезда в Москву, я встретился с ЕВДОКИМОВЫМ у него на квартире. Он приехал из Ростова. Вроде бы сомнения в политике Сталина у Евдокимова сохранились: «Подожди, колхозы-то начали существовать, но это только начало, а что будет дальше — неизвестно…» Дальше ЕВДОКИМОВ спросил: «Ты ГУПВО принял или нет?» После моего утвердительного ответа он сказал: «Тебе надо было бы заинтересоваться как следует вопросами войск. Войска будут играть большую роль в случае каких-либо осложнений внутри страны, и ты должен прибрать войска к своим рукам». Здесь, мне кажется, уместно вспомнить мысли Евдокимова 1927 года о том, что войска будут нужны в условиях возможного политического кризиса, что и произошло весной 1937 года.

Со своей стороны Ефим Григорьевич продолжал сплачивать вокруг себя кадры чекистов. В 1934 году «он говорил о том, что он имеет ряд людей внутри аппарата ГПУ, и назвал РУДЯ, ДАГИНА, РАЕВА, КУРСКОГО, ДЕМЕНТЬЕВА, ГОРБАЧА и других». Кроме того, он активно наращивал свой политический вес. В 1934 году Евдокимов переведен на партийную работу, стал первым секретарем Северо-Кавказского края и избран в ЦК. Поэтому он активно искал контакты в ЦК: «В одну из встреч в 1935 году ЕВДОКИМОВ… рассказал о его связях с ХАТАЕВИЧЕМ… с ЭЙХЕ, о части ленинградской группы — ЧУДОВЕ, ЖУКОВЕ, причем тут же меня предупредил — иметь в виду с ними не особенно встречаться, потому что ленинградцы пьянствуют и вообще в ЦК слывут как люди подмоченные, разложившиеся на почве пьянства».

Руководителем ОГПУ края стал его заместитель Дагин. Удобный тандем. Причем Евдокимов стал сразу делать попытки протолкнуть своего помощника в Москву: «В этот же его приезд ЕВДОКИМОВ говорил: нельзя ли как-нибудь, через ЯГОДУ, нротянуть ДАГИНА на оперативный отдел».

Подведем итог: к осени 1936 года Евдокимов имел определенное политическое лицо. «Силовик» и верил прежде всего в мощь военизированных структур. Кроме того, он отчетливо представляет себе то море ненависти, которое живет в крестьянстве. Он ненавидит Ягоду и считает его «липачом». Наверное, не очень доверяет Сталину — «незаслуженная опала». За Евдокимовым стоит сильная группа чекистов, самым влиятельным из которых был Фриновский.

«Северокавказцы» в 1936–1938 гг.