Кровавый корсар

Воин задержался лишь для того, чтобы протереть свой клинок и вложить в наголенные ножны. Как раз в эту секунду взвыли сирены.

Талос озадаченно покосился вниз, но трупы пока никто не потревожил. Сирены продолжали бушевать. Звучало это так, словно весь монастырь завопил от ужаса — что в каком-то смысле было правдой. Где-то в коридорах необъятной крепости нашли один из прежних шедевров, оставленных им или его братьями.

XVIII ВНЕДРЕНИЕ

Планом Гурона легко было восхититься, как и энтузиазмом, с которым владыка Корсаров представил его на рассмотрение. Демонстрируя удивительное смирение и доверительное отношение к сотне воинов, которых он собирался послать на смерть, тиран явился на борт «Завета» с минимальным количеством охраны. Он лично обратился к Повелителям Ночи. Стоя на мостике «Завета» с двумя гвардейцами-терминаторами по бокам, повелитель Корсаров изложил свой план в деталях и наметил возможные пути атаки Повелителей Ночи. Он даже упомянул, что в конечном счете прибытие Восьмого легиона стало редкостной удачей. Их бойцы больше подходили для первой стадии вторжения. Далее тиран заявил, что, хотя он полностью полагается на союзников в выборе средств, наилучшего результата они, несомненно, достигнут, действуя собственными методами.

Талос все это видел. Первый Коготь разомкнутым строем собрался вокруг гололитического стола. Там же толпились и остальные Когти. Лишь один из Повелителей Ночи держался в стороне. Он стоял поодаль в своем свежевыкрашенном доспехе, однако изоляция, казалось, его не смущала. Рувен не принадлежал ни к одному из Когтей, потому что все его отвергли. Реакция Вознесенного и его Чернецов была самой жесткой: они вслух пообещали прикончить предателя, если тот хоть раз по глупости вызовет их недовольство.

Посреди своей речи Кровавый Корсар включил гололитическое изображение крепости-монастыря Вилам. Даже эта грубая мерцающая проекция зажгла в пристальном взгляде Талоса что-то вроде зависти. Ни одна крепость Астартес не походила на другие, и Вилам возносился к небесам, словно кафедральный собор Экклезиархии. Зубчатые стены, ступенчатые крепостные валы, посадочные платформы и, на самых верхних уровнях, доки для боевых кораблей, прибывающих сюда на починку, превратили собор в могучую готическую цитадель.

— «Завет» мог бы врезаться в него, — заметил Ксарл, — не оставив и царапины.

Воин держал шлем на сгибе локтя. По причинам, неясным Талосу, с момента прибытия в Зрачок Бездны Ксарл взял в привычку носить свой церемониальный шлем. Шлем был украшен под стать эмблеме легиона: два гладких нетопырьих крыла поднимались над ним изысканным гребнем.

— Зачем ты его носишь? — тихо поинтересовался Талос во время обсуждения миссии.

Ксарл покосился на шлем у себя в руке и окинул Пророка хмурым взглядом.

— Немного гордости не помешает, брат.

Талос оставил его в покое. Возможно, в словах Ксарла был смысл.

Гурон ненадолго прервался, чтобы прочистить забитое желчью горло. Когда тиран сглотнул, в его шее и груди заклацали шестеренки.

— Крепость-монастырь — это оборонительное сооружение, превосходящее любую другую твердыню. Каждый из вас это знает, но и такие цитадели отличаются по степени боеспособности. Вилам — не провинциальный замок на границе Империи. Согласно гололитическим симуляциям, даже атака всей армады Корсаров с орбиты имеет крайне сомнительный шанс на успех. Такой бой никому из нас не принесет славы, уверяю вас.

Несколько из собравшихся воинов хмыкнули.

— Вы вправе задать вопрос: почему я ставлю вас под удар? — согласился Гурон. — Ответ прост: если ваш легион не добьется успеха на первых этапах вторжения, вся осада заранее обречена на провал. Я использую вас, но не как хозяин — рабов. Я использую вас как генерал, полагающийся в бою на свое оружие.

— А нам-то с того какая корысть? — выкрикнул один из Кровоточащих Глаз.

Вопрос вызвал у остальных его братьев целую симфонию шепелявых смешков. Их было тридцать, и большинство стояли на четвереньках, опираясь на когтистые лапы, хотя несколько наименее изменившихся держались прямо.

Гурон не улыбнулся. Он чуть наклонил голову, словно признавая правомерность вопроса.

— Некоторые могли бы сказать, что я уже достаточно вознаградил вас, позволив «Завету» войти в док. Но я не жаден, когда дело касается трофеев. Вам известно, что я хочу получить в результате атаки. Восьмой легион может забирать все, что пожелает, кроме запасов геносемени Странствующих Десантников. Берите доспехи, реликвии, пленников — мне все это не нужно. Но если я обнаружу, что вы разграбили генные хранилища, я отменю амнистию. Мы не просто обстреляем «Завет» и изгоним с территории Корсаров, как было в прошлый раз, когда вы решили… испытать мое терпение. Мы его уничтожим.

Вознесенный, заставив пол задрожать, подтащил свою бронированную тушу к гололиту. Огромные когти легли на стол, а воспаленные черные глаза наполовину скрылись под распухшими веками, прячась даже от слабого света проекторов.

— Все Когти примут участие в наземной атаке. На корабле останутся только Чернецы.