Кровавый круг

Он рано успокоился. Неожиданно машина свернула в подворотню, и за ней тут же закрылись автоматические ворота. Не двор, а колодец. Четыре серых пятиэтажных здания, стоявших по сторонам, напоминали тюремный двор. Мусорные баки, наполненные обрезками бумаги, горы рулонов, тележки, шум станков из подвалов.

— Где мы? — испуганно спросил Чайка.

— Двор типографии. Нам придется проводить вас в тот подъезд и подняться на третий этаж. Там нам выделили кабинет для собеседования, — твердым тоном говорил подсевший пассажир. — Только после результатов нашего разговора станет ясно, Григорий Эдуардович, отпускать вас на все четыре стороны либо сдавать правоохранительным органам. Чем чревата такого рода передача, вам понятно. К тому же нам известно место нахождения Вики и вашего отца.

— Что вам от меня надо?

— Поговорим наверху. Там более благоприятная обстановка.

— Я никуда не пойду.

Чайка вцепился в спинку сиденья.

— Хватить кочевряжиться, Гриша. Хочешь, чтобы за тобой спецназ приехал? Мы тебе больно не сделаем, а они ребята грубые. Ты попал в руки журналистов и моли Бога, чтобы тебя не передали по этапу дальше.

Горохов вышел из машины и открыл переднюю дверцу.

— Пошли, Гриша. Не тяни лямку, а то свяжем. Чайку трясло, как в лихорадке. Он с трудом вышел

из машины и, покачиваясь, пошел к указанному подъезду.

В кабинете ответственного секретаря собрались пятеро сотрудников газеты, была установлена видеокамера. Чайку посадили на стул посреди комнаты.

— Итак, — начал допрос Горохов, — против вашей семьи выдвинуто десяток самых неприглядных обвинений. Каждому из вас грозит пожизненное заключение. Вас разыскивают ФСБ, МВД, прокуратура и военные. Мы не входим в число обвинителей. Нас интересуют только факты, а не персоны. Вы сейчас расскажете все подробности угона самолета, кто составил план и определил конечную цель, которую вы перед собой ставили. Все это будет записано на видеопленку как документальное доказательство. Скрывать свое лицо, имена сообщников не имеет смысла. Они всем известны, и вы объявлены в международный розыск. Если сейчас вы выполните наши требования, мы вас отпустим и дадим вам сутки на исчезновение. Ваши признания выйдут в завтрашнем утреннем выпуске местных газет, а также в Санкт-Петербурге. Большего мы от вас не требуем. Если вы откажетесь предоставить нам информацию, то я звоню в милицию и приглашаю сюда следователя Трифонова. Он уже в Новосибирске и ждет не дождется встречи с вами. Параллельно будет произведен арест ваших сообщников. Выбор у вас невелик, но другого выхода не существует.

Чайка долго молчал, потом тихо произнес:

— Я согласен рассказать обо всем, кроме цели, с которой мы похитили самолет. Это чисто семейное дело и сути происшествия не меняет. Но где гарантии, что вы меня освободите?

— Гарантия — честное слово. Других нет. Так же, как нет у вас выбора. Около ста человек находятся в заложниках у ФСБ. Они попали в капкан только потому, что комитетчики боятся огласки. Своими откровениями вы сможете спасти тех, кого сами загнали в угол. Сознайтесь, что этим вы отчасти освободитесь от тяжелой ноши греха, взятого на душу. Постарайтесь хоть как-то исправить положение. Надеюсь, вы слышали о таком слове — совесть?

— Хорошо. С чего начать?

— С начала. — Горохов кивнул оператору. — Давай, Костя.

— Уже снимаем.

Умар не спускал глаз со здания редакции. Он понял маневр с такси, но еще не знал, насколько этот маневр опасен.

Из машины он выходить не стал, а воспользовался мобильным телефоном. Набрав номер, Умар ждал.

Трубку снял Эдуард.

— Эдди, слушай внимательно. Срочно покидайте квартиру. Без вопросов. Такси не берите. Пользуйтесь обычным транспортом. Езжайте на площадь Героев в центральный парк, там есть аллея фонтанов. Будете ждать меня до тех пор, пока я не появлюсь. Это может случиться не скоро. Григория взяли. Он может расколоться. Я проверю варианты отхода и приеду. Все. Конец связи.

4

Журналисты сдержали свое слово. После полуторачасового допроса Чайку-младшего отпустили на все четыре стороны, заставив поставить подписи на каждом листочке стенограммы и заявлении с чистосердечным признанием.

Видеопленку размножили, а оригинал отправили с бумагами в Санкт-Петербург со специальным курьером. Горохов предупредил Григория, что через сутки он продолжит преследование и, пока не возьмет «интервью» у Вики и его отца, не успокоится. Он посоветовал Григорию уговорить родственников на встречу с ним по-хорошему, и тогда они оставят их в покое.

— Правосудие, истина — наше дело. Мера наказания — компетенция суда, — сказал Горохов на прощание.

Григорий вышел на улицу чужого города и побрел куда глаза глядят. Он ничего не понимал. Инстинкт самосохранения — это все, что еще оставалось в нем. Оборачиваясь через каждые три шага, он ждал, когда его нагонят и арестуют. Но никто за ним не гнался. Пешеходы не обращали на затравленного парня никакого внимания. Каждый был занят собственными заботами.

Так он прошел несколько кварталов, не переставая озираться по сторонам. Когда возле него завизжали тормоза машины, он едва не потерял сознание от страха.