Кровавый мир

Мой отец и моя мать были высококлассными джонинами, которые были наёмниками ещё в эпоху Воюющих Кланов, до основания деревень. Опыта боёв насмерть им было не занимать, и этот самый опыт помог им вырасти в нечто большее, чем просто рядовые шиноби.

Время шло, образовывались первые Какурезато, в том числе и Коноха. Как раз-таки куда и перебрались жить мои родители. Несмотря на мирное время, они выполняли различные задания, и вскоре, стали известны как одни из сильнейших бойцов Листа. Их уважали, безусловно. Но ещё больше людей их боялись. Даже не враги… Свои же. Особенно простой народ.

А все мы знаем, как люди относятся к тем, кто так сильно отличается от них. Кто выходит за созданные самими людьми рамки привычного. Кому безразлично общественное мнение и порицание.

Как же далеки от правды простые люди…

Тем не менее, прямых угроз, оскорблений, а тем более стычек не было. Люди хотя бы понимали, что это было бы опасно для их жизни. Все слова были сказаны за спиной полушёпотом, втихаря, когда «проклятые змеи» не слышат и не видят.

Однако они всё слышали и видели, но ничего не предпринимали, старались абстрагироваться, не обращать внимание. И всё ради одного.

Ради меня.

Ведь уже тогда моя мама была мной беременна, и мои родители не хотели привлекать к себе ещё большее внимание. Не хотели в будущем подвергать опасности ещё и своего ребёнка.

Вскоре я родился, однако родители не могли находиться рядом со мной постоянно. А всё из-за того, чего опасались все те, кто хотел жить простой жизнью.

Первая Мировая Война Шиноби.

К сожалению, моих родителей, как сильных ниндзя, сразу же отправили на фронт. Первое время, всё было отлично. Они возвращались в Коноху по очереди, чтобы с маленьким мной было кому посидеть.

Однако однажды, их отправили сразу двоих. Перед самым выходом, собрав свои вещи и одевшись, они решили со мной попрощаться:

— Будь сильным, сын, — начал отец, садясь на колено и обхватывая руками мои плечи. — Какие бы трудности в твоей жизни не были, преодолей их. Не сдавайся, даже если нету выхода, даже если кажется, что это конец. Да, будет нелегко, но что это за жизнь такая, без трудностей? — грустно улыбнулся он.

— Мы любим тебя, Орочи! — со слезами на глазах обняла меня мама. — Найди того, ради кого можно сражаться, ради кого можно жить и можно умереть, — посмотрев на отца, напоследок, она сказала: — Верь в людей, какими бы они ни были. И верь в себя, каким бы ни был ты, — она отстранилась от меня, и только на выходе из дома, они сказали то, что потом долго звучало в моей голове:

— Прощай, Орочи.

Это был последний раз, когда я их видел.

Да, было горько. Да, было больно. Но я старался жить дальше, несмотря на то, что их больше не было.

С тех пор жить в деревне стало невыносимо. Когда весть о гибели моих родителей разнеслась среди людей, они больше не боясь, открыто стали меня ненавидеть.

Но я помнил, как нужно вести себя в таких ситуациях: стойко не обращать внимание, иными словами — игнорировать, а иначе будет только хуже.

Как же это тяжело, когда все вокруг желают тебя убить, а ты один, без семьи, друзей и близких.

Я понимал, что рано или поздно, люди перейдут черту. Перейдут от слов к делу.

И вот, однажды, идя в сторону приюта, после вечерней прогулки, в мою сторону шли трое мужчин, не самой привлекательной наружности, так ещё и явно под градусом. Один из них, со словами: «Смотрите, это же тот змеиный выкормыш, а давайте-ка его проучим наконец?». А потом взял меня за шкирку и ударил в живот. Остальные, естественно, его поддержали и вот я уже лежал свернувшись калачиком, пытаясь прикрыть голову руками. Очнувшись, весь побитый, похрамывая, я добрёл до приюта, где на вопрос воспитательницы: «Что случилось?», я лишь ответил: «Ничего», и потом рухнул в кровать полностью обессиленный.

Я помнил слова родителей о том, что я должен верить в людей, найти среди них дорогого человека. Ради них и их наставлений, я готов был всё это терпеть. Но как это сделать, когда все меня вокруг ненавидят?

Я задавался этим вопросом каждый раз, когда лежал избитый в подворотне. И каждый раз не мог найти ответа. Пока один раз, мне не пришло письмо о том, что я зачислен в Академию Шиноби.

Учёба там была не сложной, скорее нудной, где повторялось одно и тоже множество раз. Однако самое главное, я понял то, что мне нравится тренироваться. Улучшать собственные навыки, становиться лучше. Сам процесс прогресса, суть того, что ты стал лучше себя вчерашнего, приносила мне удовольствие.

Завести друзей так и не удалось: одноклассники меня сторонились, хоть и вёл я себя как все. Но дети часто копируют поведение родителей, и также как и они, дети презирали меня, даже толком не понимая почему.

Просто, потому что так надо. Потому что так говорят родители.

Градус напряжения повышал и тот факт, что я был одним из самых лучших буквально по всем предметам. Это их злило, им это не нравилось, они это не прощали. Но лезть они уже ко мне не смели. Всё по причине того, что я банально мог их избить.