Кровавый омут Карабаха

Резервисты, комсомольцы-добровольцы и особые подразделения КГБ оставили после себя горы трупов и инвалидов, а радио «Свобода» и «Голос Америки» с радостью сообщали о «нормализации обстановки в Баку». 15 автоматчиков в бронежилетах и 10 кагэбэшников в штатском взяли штурмом представительство Азербайджана в Москве, уложили всех на пол, либо поставили на колени, чтобы арестовать лидера НФА Мамедова, а советская официальная гласность за неделю выдала аж пять версий нападения якобы армянских и якобы азербайджанских экстремистов, устроивших стрельбу в центре Москвы».

Определил Саша Богданов и место бакинской трагедии в мировой политике великих мира сего:

«Если бы подобную бойню устроили при Брежневе, то Кремль оказался бы в жестокой изоляции и в Совете безопасности ООН, и на Генеральной Ассамблее Объединенных Наций.

Но если президенту Франции Миттерану и Председателю ВС СССР Горбачеву позволено решать судьбу диктатора Чаушеску, находясь в Киеве, а президенту Бушу позволено сместить диктатора Норьегу, отдыхая в Кемп-Дэвиде или катаясь с Шевардназде в надувной лодке по рекам и озерам штата Мэн, то почему бы Армении не решить все свои национальные проблемы и территориальные притязания с помощью усиления советского военного присутствия в Закавказье?! Парадокс современной политики и разведки как раз и состоит в том, что КГБ всегда может договориться с Мосадом, британский Интеллиджент сервис спрятать в безопасном месте Рушди, автора «Сатанинских стихов», а ЦРУ так может заморочить голову американско-армянской общине перспективами перестройки в СССР, что армяне и впрямь поверят в возрождение мифической Великой Армении строго по средневековой карте, которой неистово тряс Вазген I, католикос всех армян, выступая по телевидению… Народы сталкивают лбами, течет кровь, начинаются грабежи, погромы, выселение целых национальных районов. Горбачев вводит военное положение, и республики превращаются в генерал-губернаторства Вольских, родионовых и криволаповых, а межнациональные противоречия углубляются!».

Заканчивался «Беспредел Михаила Кровавого» стихами Саши Богданова, подражанием известным строкам Осипа Мандельштама:

Мы живем, под собою не чуя страны,
Отовсюду расстрелы и стоны слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там пригонят специаз Ставропольца.
Это он посылает войска КГБ
Избивать наших женщин в Баку и в Москве.
Он всегда не при чем,
Он боится упасть,
По колено в крови, он почувствовал власть.
Убивайте, насилуйте, хапайте!
Все равно он — любимчик на Западе.
Его пальцы сжимают Советский Союз.
Его диких решений я снова боюсь..

Через два года, после оккупации Баку когда развал Союза завершился в Беловежской Пуще, Збигнев Бжезинский не мог одержать слезливого восторга:

«Я очень уважаю Горбачева. И глубоко сочувствую его личной трагедии. Его заслуга в том, что он сумел разрушить старый мир, не пролив ни единой капли крови, мирными средствами, без штурмов зимних дворцов и гражданских войн. Но он заплатил за это дорогой ценой — своим финалом. (Подчеркнуто мною — Ю. П. Лицемерие тех, кто задумывал карабахский омут и наполнял его человеческой кровью, границ не имеет). Он недооценил силу нерусского национализма в республиках, считая, что все смогут «жить дружно», он переоценил необходимость единства Союза. Ельцин (Саша Богданов называл нынешнего президента Российской Федерации «омандаченным перестройщиком», который вел народ на Красную площадь через всю Москву, демонстрируя полную поддержку курса на перестройку, демократизацию, гласность, вместо того, чтобы после расстрелов в Баку отправить под суд команду Горбачева, Язова, Крючкова, Бакатина, Примакова и иже с ними. Нет, они были еще нужны Западу — Ю. П.) не сделал этих ошибок, понял, что нужен истинно драматический поворот. Понял не интеллектом, — инстинктивно, проявив потрясающее историческое провидение. И именно поэтому победил».

Пиррова это победа, господин Бжезинский!