Кровавый омут

— Никогда не приедет, — буркнула Джуни, направившись к выходу.

Джиа вновь озабоченно посмотрела на Джека:

— Нельзя ее отпускать в таком состоянии...

— Она взрослая женщина.

— Это только так кажется. Слушай...

Она склонила голову набок, глядя на него круглыми глазами девочки-скаута, продающей печенье. Отказывать ей всегда трудно, а при таком взгляде...

— Ну ладно. — Он покорно поднялся, протянул руку, поднял Джиа с дивана. По правде сказать, обрадовался возможности улизнуть с вечеринки. — Подбросим. Хоть и не «совсем рядом». Придется пилить в верхнюю часть Куинса.

Джиа улыбнулась своей уникальной улыбкой, отчего у него по всему позвоночнику побежали мурашки.

Пока прощались с хозяйкой-невестой и шли к машине, случайно добавились еще два попутчика: Карин — виртуальная жена Франкенштейна — и ее дружок Клод, парень ростом в шесть футов, страдающий, видно, отсутствием аппетита, с торчавшими козырьком надо лбом волосами, отчего голова в профиль смахивала на наковальню. Оба хором охнули — до чего круто побывать дома у медиума!

В «краунвик» места много. Будь Джек один, он, скорее всего, предпочел бы метро, но Джиа надо везти в безопасном автомобиле. Усадив ее на соседнем сиденье, а трех пассажиров сзади, он направил большой черный «форд» вверх по выезду на автостраду. Бруклин — Куинс и на север по эстакаде. Понадеявшись, что возражений не будет, открыл окна, никого не спрашивая. В конце концов, это его машина. Кому не нравится, пусть пешком топает.

Не слишком сырая и не слишком жаркая летняя ночь напомнила времена ранней юности, когда он водил старый битый «корвейр» с откидным верхом, купленный за гроши после того, как люди послушались Ральфа Нейдера[2] и начали избавляться от лучших в мире автомобилей. По вечерам садился за руль, поднимал верх, ехал куда глаза глядят, обдуваемый ветром.

Впрочем, сейчас воздушных вихрей нет. Даже в столь поздний час автострада Бруклин — Куинс забита машинами, а из-за неумолчной болтовни Джуни о своем гуру-медиуме кажется, будто они вообще не движутся с места. Ифасен общается с мертвыми, Ифасен обеспечивает вам контакт с мертвецами, Ифасен проникает в самые сокровенные темные тайны, делает удивительные, невозможные, невероятные вещи.

Джек не видел тут ровно ничего невозможного и удивительного, хорошо знакомый с невероятными вещами, которые проделывает Ифасен. Абсолютно ясно, как отыщется браслет Джуни.

Глупая девчонка, хотя симпатичная.

Рассчитывая заглушить музыкой треп об Ифасене, он сунул в плеер самостоятельно записанный диск. Салон заполнил голос Джона Леннона.

«Однажды... я видел свет...»

— "Битлз"? — спросил Клод с заднего сиденья. — Не думал, что их еще кто-то слушает.

— Еще раз подумай, — посоветовал Джек, прибавляя звук. — Послушай мелодию. Леннон и Маккартни родились, чтобы петь вместе.

— Запомни, — вставила Джиа, — ничто современное Джеку не нравится.

— Это еще почему?

— Посмотри на свою квартиру, на свои любимые дома, на любимую музыку. — Она с улыбкой кивнула на плеер. — Ни одной песни, записанной после восьмидесятых годов.

— Неправда.

— Какую поп-группу, кого из современных солистов ты слушаешь? — пискнула сзади Карин.

Джек, решив позабавиться, не стал докладывать, что в бардачке лежит последний диск «Тинейшес Ди».

— Мне очень нравится Бритни Спирс.

— Наверняка тебе очень нравится на нее смотреть, — заметила Джиа, — а песню какую-нибудь назови. Хоть одну.

— Э-э-э...

— Попался! — рассмеялась Карин.

— У Эминема кое-что нравится...

— Да ну тебя, — фыркнула Джиа.

— Правда. Нравится песня о совести, где в одно ухо говорит праведный голос, а в другое неправедный, помнишь? Здорово.

— Готов купить?

— Ну...

— Снова попался! — воскликнула Карин. — Попробуем девяностые годы. Что слушал в девяностых?

— Пускай я не фанат «Спайс герлс», но в девяностых жил полной жизнью.

— Докажи. Кого покупал и слушал?

— Запросто. «Тревеллинг Уилберис».

Клод расхохотался, а Карин простонала:

— У меня уже башка трещит.

— "Битлз" избавят тебя от головной боли, — заверил Джек. — Тут только то, что было написано до «Сержанта Пеппера», когда они еще не забурели. Хорошие вещи.

Автомобиль заполнили звуки вступления для двух гитар из песни «И твоя птица умеет петь», а Джек продолжал пробираться по извилистой автостраде вдоль берега Бруклина, то поднимаясь до третьего этажа, то опускаясь на два этажа ниже уровня улиц. Когда проезжали под нависшими Бруклинскими высотами, перед ними постепенно возник замечательный вид на нижний Манхэттен, сплошь залитый огнями.

— Прямо как в фильме «Власть луны», — заметила Карин.

— Только во «Власти луны» башни-близнецы еще стояли, — вставил Клод.