Кровавый отпуск

Я не знала. И поэтому промолчала. Зато подумала: «И как же много у меня, бандитки, союзников. Азербайджанцы… ну, этих еще можно понять, они никогда не водили дружбы с ментами. Но бульдозирист Гена, потом почтальонша… Не жители какого-нибудь крупного города, большинство которых за последние годы успели не понаслышке познакомиться с ментовским мздоимством и хамством. Нет, не горожане, а самые, что ни на есть, среднестатистические обитатели российской глубинки, которые всегда относились к представителям власти и с уважением, и с доверием. Все их действия и решения без раздумий воспринимали как верные. Потому что были от этих представителей далеко. Потому что не умели разглядеть у этих решений и действий изнанку. И вот ведь… Неужели и здесь все меняется?»

— Марина, ты слышишь? — прокричал из-за двери Терехин. — Это я…

— …почтальон Печкин, — прошептала Лена.

— …Принес вам брезент. — В комнату влетел большой сверток, туго перетянутый проволокой. — Все сотрудники отошли на сто метров. Можете выходить. И давай отпускай одного из заложников.

— Не торопитесь. — Я внимательно наблюдала за тем, как Джамал вышел за стойку и наклонился над свертком.

Там вполне могли упаковать звуковую мину-ловушку.

— Стой!!! — истошно взвизгнула я.

Джамал даже вздрогнул и отдернул руку от свертка, как от змеи. А коммерсант Игорь звонко икнул.

Если такая ловушка сработает, то никто из нас не пострадает. Если не брать в расчет того, что порвутся барабанные перепонки. И все мы на какое-то время окажемся в глубоком нокауте. Да еще нам на головы может обрушиться потолок.

Зато меня можно будет брать тепленькой. И я, скорее всего, от неожиданности не успею даже ранить никого из заложников.

Вот именно, что «скорее всего»… Могу и успеть. Риск огромный, и на такой риск идут только в критических ситуациях. И только спецы, которых, я уверена, здесь нет ни единого. И все же…

— Выкинь сверток обратно за дверь, — попросила я Джамала и немного повысила голос. — Вадим Леонидович! Пожалуйста, сами разверните брезент и принесите сюда!

— Ты что, издеваешься? — рявкнул он из-за двери.

— Так точно! — крикнула я, — Исполняйте!

И как же приятно отдавать приказы полковнику ФСБ!

Никакой ловушки там, естественно, не оказалось. И не могло оказаться — менты считают, что держат все под контролем. Заложникам пока ничего не угрожает. Да и минами этими пользоваться здесь никто не умеет. Но все же я перестраховалась и была довольна собой. Нельзя сейчас быть невнимательной к мелочам, а то на какой-нибудь мелочи и спекусь.

Негромко матерясь себе под нос, Терехин приволок в комнату распотрошенный брезент и свалил его посреди комнаты.

— На, подавись! — проскрипел он. — Отпускай заложника.

— Через десять минут, — пообещала я. — Если все будет нормально, пока не сядем в машину… А вы идите.

Терехин что-то неразборчиво буркнул — я разобрала лишь одно слово «придурочная» — и отправился к своим подчиненным следить со ста метров за тем, как я, укрывшись брезентом, буду вылезать из избушки «Почта — Аптека».

— Джамал, твоя очередь, — сказала я. — Тащи мне этот кокон и иди проверь, что там с машиной.

С ней все было в порядке. Как доложил мне вернувшийся через пару минут из разведки Джамал, в багажнике нет никаких диверсантов. Движок работает без ненужных шумов. Рация включена — шипит, кряхтит и издает неприличные звуки. Поблизости нет ни единого стража правопорядка — все попрятались за углы, палисады и вертолет, по-прежнему стоящий в сорока метрах от здания почты. Все спокойно, все хорошо. Лучше и не придумаешь…

А потому не нравится мне все это. Но делать нечего, пора вылезать.

Я выбралась из угла, оставив измученного страхом за свою судьбу Игоря сидеть без сил на полу, прижала к себе почтальоншу Лену и взгромоздила на нас грязный брезент: Он оказался не таким уж и тяжелым, как я ожидала. Вот только слишком уж грязным.

— Придется сегодня тебе топить баню, — заметила я заложнице. — Ты не бойся, Ален, я не выстрелю, даже если что и случится.

— А они?

— А они тем более. Шансов на успех ни каких даже у снайпера, а под суд никто идти не захочет. — Маленьким ножиком для резки бумаги я, чтобы не сбиться с пути, проковыряла в брезенте дырочку. — Пошли, что ли. — И мы в обнимку, укрытые жестким брезентом, как колпаком, двинулись к выходу. И были при этом, наверное, похожи на какое-нибудь инопланетное чудо, какими их воображали советские киношники эпохи застоя.

Белая «семерка» с тонированными стеклами была поставлена впритык к крыльцу. Задняя дверца распахнута. За рулем сосредоточенный до невозможности Джамал. Движок работает. Все пока идет как по маслу. И как же мне это не нравится! Так не бывает даже в фильмах и книжках. Какая-нибудь мерзость должна обязательно таиться где-нибудь рядом. Только я ее не замечаю…

Прижавшись вплотную к машине, я выбралась из-под брезента и юркнула в заднюю дверцу. Потянула следом за собой Лену. Она запуталась в длинном брезенте и чуть не упала, но все же благополучно оказалась на заднем сиденье рядом со мной.