Кровавый отпуск

Я вынула из чехла уже знакомую мне вертикалку, переломила стволы и убедилась в том, что она заряжена. Скорее всего, «хозяин», живя в глухом лесу в одиночестве, если, конечно, не считать «тридцать шестой», опасался визита грабителей. Вот и держал ружье под кроватью. «Интересно, — подумала я. — Ольга мне говорила, что часто здесь оставалась одна, но боялась сбежать из-за собак. А как же ружье? Ведь достаточно было достать его из-под кровати, взвести курки… и прощай, карлик. Впрочем, о чем это я?! Оля же не Марина Гольдштейн, штатный киллер Организации! Откуда забитая девочка может набраться духу, чтобы взять в руки оружие и пальнуть в человека? Это мне просто, и то… Нет, совсем даже не просто. Я даже не хочу убивать собак. И если бы можно было без этого обойтись, я с радостью выбрала бы другой вариант. Но, увы, другого мне не дано. И надо спешить. Оля меня заждалась».

Я взвела курки и не спеша отправилась на кухню, рассчитывая на то, что собаки еще не успели сменить дислокацию. И я смогу разделаться с ними быстро и по возможности бескровно.

— Собачки, цы-цы. Идите скорее, милые. Ах, что я вам дам!

Из окна на меня тотчас оскалилась жуткая морда, выставила напоказ огромные желтые клыки. Мне показалось, что я даже слышу зловонное дыхание этого монстра.

— Сейчас, милая… Сейчас… Погоди, не убегай… Ах, что я тебе сейчас дам!

Я почти уперла ствол в собачью морду и надавила на один из спусковых крючков.

Выстрел оглушил меня. Вот уж не знала, что эти охотничьи пушки стреляют так громко. И что заряжены они дымным порохом. Не продохнуть.

Впрочем, несмотря на все это, собачке, похоже, кранты.

Я осторожно подошла к окну и выглянула наружу. Туша мертвой собаки валялась на травке метрах в двух от стены дома.

Второй кавказец растерянно стоял шагах в четырех от своего мертвого друга, удивленно таращился на него и водил носом, пытаясь унюхать, откуда вдруг пришла смерть. Вот только нюхал он не в той стороне. И вовремя не сбежал. Позволил мне навести на себя ружье, спокойно, как в тире, выбрать место под левой лопаткой и надавить на спуск. Его большое мохнатое тело швырнуло в сторону, перевернуло через голову и припечатало к побеленному стволу яблони. Развороченный выстрелом левый бок тут же окрасился красным, и мою душу разорвал пронзительный жалобный визг. Предсмертный визг несчастной кавказской овчарки, вопящей на всю округу о том, как ей больно. Как ей не хочется умирать!

Я быстро перезарядила ружье патронами из картонной коробки, тщательно прицелилась в голову раненого кавказца и произвела контрольный выстрел. Визг наконец смолк. А я опустила ружье и устало присела на стул.

Все! Все закончилось! Я выбралась из очередной передряги почти без потерь, если не считать потраченных нервов и искромсанной ножом спортивной куртки. Кстати, не мешало бы одеться, а то надоело разгуливать голой, как греческая богиня.

Я с трудом оторвалась от стула, снова вернулась в комнату и бесцеремонно опорожнила на пол платяной шкаф. Все его содержимое составляли детские шмотки карлика — кукольные штанишки, рубашечки и пиджачки, притом в огромном количестве. «Хозяин», похоже, был настоящим тряпичником. И где он только в такой глуши мог покупать все это шмотье? И куда его надевал? Не в лес же, на самом деле? Странный попался мне карлик. А я, негодяйка, взяла и убила несчастного, даже не попытавшись его понять, проникнуть в его ничтожную душу… Ну хватят об этом! Убила, туда ему и дорога!

Из вороха тряпок я смогла выделить единственную вещь, подходящую мне по размерам, — махровый халат, сшитый на нормального человека и, скорее всего, предназначенный для гостей. Я с радостью влезла в него, сразу почувствовала себя в миллион раз увереннее и, прихватив оставленное на кухне ружье, отправилась в баню, неся Оле радостную весть о том, что чудовища повержены, путь домой совершенно свободен и больше нам ничего не угрожает. Шлепая босиком по лужам, с обрывками веревок на щиколотках и с двустволкой в руках, я выглядела, наверное, весьма живописно, но куда более цивилизованно, чем два часа назад, когда шла по этому же пути, точно так же расплескивая босыми ступнями лужи, под конвоем «хозяина». Теперь я могла бы легко принимать гостей, и не нисколечко не было бы стыдно за свой внешний вид. Вот только, кому придет в голову такая ненормальная мысль — переться в гости на дальний лесной кордон? Да еще на ночь глядя. Да еще к какому-то дурацкому карлику.

Эх, придется сегодня нам с Олей вечерять в одиночестве.

* * *