Кровавый передел

И пока я, как последний дурак, изучал проблемы, связанные с психикой человека (при этом моя собственная психика неимоверно страдала), Орешко обязался найти ход в этот клятый центр по подготовке трупов.

Признаться, я не слишком усердствовал. Мои мысли были заняты совсем другим. Чем? Верно, девочкой Аней. После нашей неожиданной поездки на малую Родину, в деревню Смородино, девушка заявила, что отправляется к супругу-дипломату в Париж, чтобы потребовать… развода! Вероятно, я произвел на Аню неизгладимое впечатление. Я попытался отговорить свободную гражданку России от опрометчивого шага: а)я — не дипломат; б)у меня собачья, опасная работа; в)я должен оставаться один, чтобы врагам невозможно было взять меня за горло (и за другие части тела).

На это Аня отвечала: а) ей осточертели дипломаты, они импотенты во всех отношениях; б) о её существовании никто не будет знать; в) следовательно, я буду один. Как бы.

Мне пришлось сдаться. Женщины что гири на ногах каторжника: носи всегда с собой. Мы провели три сумасшедших дня и три веселые ночи в доме, где я когда-то посмел родиться, и засобирались в столицу. Меня ждала работа, Аню — Париж. Впрочем, помню, я удивился:

— А зачем тебе, родная, в эту занюханную деревушку? Подожди супруга, сам вернется…

Ан нет! Оказывается, дипломат-муженек по фамилии Кулешов уехал на год. И с нетерпением ждет жену. Вместе с тещей, которая тоже хочет погостить с месячишко на берегах Сены. Проблему решить надо сразу: был муж — и нет мужа. А кто есть? Есть я. В качестве кого, дорогая? В качестве милого сердечного друга. На это я согласился и подарил милой сердечной подружке алмаз Феникс. Подарил как бы. Потому что вроде этот камень принадлежал всему трудовому народу. Но если поделить Феникс на всех, то получится лишь алмазная труха. Это первое. И второе: да, четырехмиллионнодолларовая безделушка принадлежала стране, однако страна разваливалась, как карточный, извините за банальное сравнение, домик, и чьим стало алмазное достояние вопрос из вопросов. И мы с Аней решили, что до лучших времен пусть алмазная птичка понежится в хрустальной клетке. То есть в Анином доме висела добротная, старая люстра из хрустальных гроздьев, туда мы и решили упрятать нашу птичку. Только последний идиот сумеет догадаться о столь ухищренном способе хранения ценных предметов.

Не знаю, верно ли мы поступили с Аней, но в том, что Феникс для меня как неудобная грыжа, сомнений нет. И вырезать надо, и жалко! Впрочем, эта птичья проблема не самая существенная. В контексте исторических катаклизмов, сотрясающих наше общество.

Меня волнуют две проблемы: подготовка вторжения на вражескую территорию им. С.М.Буденного и девочка Аня. От неё уже долго нет известий. Неужели ревнивый муж заточил жену в замок на острове Иф? Нехорошо. Можно получить костоправный удар в дипломатическое мусало.[64] От милого сердечного друга. В моем лице.

Да, куда проще смазать по морде недоумку, чем корпеть над учебниками. Это аксиома. Только недруг мой далеко. А не купить ли мне билет на самолет? И улететь в запендюханный туристами городишко. Чтобы встретить там сердечную подружку и погулять по легкомысленному Монмартру!

Увы, мои мечты прерваны появлением Деда-Мороза. Или заснеженного полковника Орешко. Без елки и Снегурочки. Но с новостями. По его сведениям, интересующий нас Объект находился под официальным патронажем 4-го Управления Министерства здравоохранения, являясь, вероятно, лишь видимой частью лечебно-профилактического айсберга. По всем признакам, существует некий сверхсекретный Центр-лаборатория, где занимаются проблемами создания психотропного оружия. Оружия, способного запрограммировать человеческую особь на те или иные действия. Кто и как этим недобрым делом занимается, нам и предстоит узнать.

— И это все? — удивился я.

— А тебе, дружище, этого мало? — в свою очередь удивился полковник на ефрейторской должности.

— Мало! — возмутился я. — Я здесь сижу, как гиббон на дереве, а меня кормят сведениями, которые известны любому пройдохе журналисту!

Орешко съехидничал: да, я похож на гиббона, однако это не дает мне права орать нечеловеческим голосом. Это раз. И два: очевидно, Центр находится под колпаком у ПГУ.

— Хорошо, что не у ЦРУ, — заметил я. — И почему «очевидно»? Скорее всего, они аквалангисты. Они же перетаскивали деньги братским партиям по всей планете? Зомбированный партийный казначей — это удобно, надежно, с гарантией. Как в сбербанке.

Полковник согласился. В принципе. Но предложил не торопиться с выводами. Нужно аккуратно и достойно отработать эту версию. Для этого у нас есть маленькая зацепка. В образе некоего Георгия Гараняна. Великолепный Гоша работает как бы научным сотрудником в санатории. На самом деле он спивающийся пегеушник, бабник, подлец без рода и племени и любитель поиграть в рулетку.

— И что мы будем с ним, говнюком, делать? — удивился я в который раз.

— У Гоши есть дядя. И не простой дядя, а профессор физико-математических наук…

— …и этот профессор кислых щей в этом Центре? — догадался я.