Кровавый план египтянина

– Но во многом и благодаря им, – вмешался Масхадов, – мы еще воюем. За эти три дня были обстреляны три контрольно-пропускных пункта. Подбит БТР и убито по крайней мере десять солдат и милиционеров. Федералы вывели большую часть армейских подразделений, и это нам дало возможность вновь напомнить о себе не только акциями террора, – напыщенно проговорил он. – К тому же пусть немногие из амнистированных ведут борьбу с неверными. Остается надеяться, что их разоблачат не скоро. Хорошо, что мы устроили множество тайных схронов с оружием и взрывчаткой. Иначе сейчас было бы тяжело. Кроме этого, нам здорово помогают неизвестные нам группы, созданные кровниками федералов. Одно из нападений на блокпост было совершено не нашими людьми. И знаешь, все-таки Россия помнит дату захвата моих отрядов в девяносто шестом Грозного. Даже милицию из предателей перевели на казарменное положение. И в самой России МВД и остальные службы работают в усиленном режиме. Это льстит моему самолюбию. Знаешь, все-таки я зря не вступил в предвыборную гонку. В конце концов, я бы доказал всем, что желаю Ичкерии свободы и делаю все для этого.

– Тебя бы сразу взяли. И ты мог сколько угодно доказывать, что…

– Потому я и не пошел, – перебил Масхадов, – испугался. Я мог бы сказать, что принесу больше пользы, продолжая вооруженную борьбу. Хотя мы, конечно, понимаем, что чеченцы устали от войны. И все наши прекрасно знают, что мы мало что можем изменить. Ну, взорвем что-нибудь, убьем кого-то, собьем вертолет. Но не пройдет и года, мы этого сделать не сможем. Кончается все у нас, да и, самое главное, мы кончаемся. За последние полгода к нам прибыло всего двадцать два человека. Потеряли мы сорок три. Вот и считай. Если так будет продолжаться, то нам придется примерять пояса шахидов.

– Хорошо, Шамиль не слышит или кто-нибудь из арабов. Ведь мы все вроде как верим в победу… – Ваха усмехнулся. – Хотя я тебе недавно то же говорил, а ты…

– Нужно деньги как-то забирать из Грузии, – не дал договорить ему Масхадов. – Во время выборов надо нанести несколько мощных ударов. Показать, что президент Ичкерии жив и, значит, жива свободная, провозглашенная Дудаевым Ичкерия.

– Слушай, Шамиль, – раздраженно проговорил рослый молодой чернобородый чеченец. – Я с группой уже трое суток хожу около границы. Четыре раза мы чудом не наткнулись на пограничников. Пришлось убрать двоих пастухов, они могли рассказать о нас. Долго еще?

– Сколько потребуется, – ответил Басаев. – Надо сидеть в схроне. Ведь специально для этого делали схроны у границы.

– У места встречи ничего нет.

– Жди у Вороньего Камня, – подумав, решил Шамиль. – Когда встречать, тебе сообщат. И вот что еще, Горец, деньги должны быть доставлены сюда. Даже если ты их принесешь один.

– Ты должна, – недовольно заявил чеченец средних лет, – понимаешь? Твои сестры…

– Рустам, – вздохнула молодая симпатичная женщина, – я не знаю, почему…

– Неужели ты не видишь, – раздраженно перебил он, – что сейчас все рушится? Аллах…

– Я жить хочу! – воскликнула она. – Я молода и хочу иметь семью, работать, воспитывать детей.

– Ты никак не можешь понять – наш отец, старший брат…

– Это ты не можешь понять! Жизнь изменилась.

– Твое счастье, – процедил чеченец, – что ты моя сестра. Скажи эти слова мне кто-то другой, голову бы отрезал. В общем, вот что, Раиса, у тебя есть одна возможность попасть в рай, искупить все свои грехи. Даю тебе три дня. И запомни, – угрожающе произнес он, – больше я не желаю говорить об этом. Ты моя сестра, и я не хочу для тебя плохого. Я приду через три дня. – Он вышел.

Женщина не отрываясь смотрела на дверь. Вздохнув, опустила голову.

– Сколько шахидок могут нанести удары в сентябре? – спросил Сулейман.

– Одна точно, – вздохнул сидевший на коврике со скрещенными ногами Учитель.

– А последние две? Ведь они изнасилованы и на глазах одной убили отца. По-моему…

– Пока в них живет страх, – не дал закончить ему Учитель, – и отчаяние. Необходимо время, чтобы на смену пришла ненависть, всепоглощающая и пожирающая изнутри. И тогда человек пойдет на все. Но для этого нужно время, – повторил он.

– А вот с этим, – недовольно заметил Сулейман, – как раз и проблема. Время поджимает, и необходимо поторопиться. Я обещал…

– Я и так делаю невозможное, – перебил Учитель. – В этих условиях сложно работать.

– Тебе за это платят немалые деньги, – раздраженно напомнил Сулейман, – так что работай. В сентябре мы обязаны напомнить неверным и всем, кто их поддерживает, что Аллах на нашей стороне, а с его помощью мы сильны и можем многое.