Кровавый плацдарм. 49-я армия в прорыве под Тарусой и боях на реке Угре. 1941-1942

— Помню, что село мы взяли со второго или третьего раза. Село большое, вроде городка. То ли Воробьи, то ли Воробьево. Стояло оно на шоссейной дороге, и немец за него дрался отчаянно. Ни в какую не хотел отдавать. До нас уже брали его, в поле бугорки виднелись, снегом присыпанные, — там, там. Наш брат, пехота. Лежали густо, как снопы неприбранные.

В первую же ночь некоторые из нашей роты, бесшабашные, ползали туда. Вернулись: брать, говорят, мол, нечего, в ботинках и обмотках лежат, одеты хуже нашего. А мы тепло были одеты: ватные штаны, полушубки, валенки. Наш сержант: «Кто из вас посмеет пойти мародерничать — пристрелю в задницу». Никто не пошел. Сержант стрелял хорошо. Строгий малый был, хоть и молодой. Из такого хороший командир должен был получиться. Под Юхновом мы с ним расстались, приказ пришел: всем курсантам Ташкентского пехотно-пулеметного училища — на доучивание, в тыл. Мы за него рады были: хоть ты, парень, выживешь... Немец нас тогда опять поджимать начал. Контратака за контратакой. Огневые налеты такие, что и в окопе терпеть невыносимо.

Утром полковые пушки снаряды покидали, покидали, по окраине несколько хат подожгли, тут и нас подняли. Мы с Иваном опять рядом. Идем. Внутри все — холодцом, все екает, и будто ты сейчас пополам сложишься, позвоночник будто не держит. Добежали до первых бугорков и залегли. Немец начал из минометов бить. Местность у него была уже к тому времени хорошо пристреляна, и ему ничего не стоило нас остановить на подходе. Тут, правда, наша артиллерия опять начала обрабатывать их позиции. Поднялись, опять пошли. Дошли до первых хат. И тут пошла драка в тех самых Воробьях. Два раза выбивали нашу роту из домов, и два раза мы туда возвращались. Дело в одном месте дошло до штыков. Хорошо, мы с Иваном туда не попали. Посмотрел я на убитых. Мамушки... Хломосили один другого всем, что под руку попадало. У некоторых лицо срублено, у других кишки по снегу... Не приведи господи попасть в рукопашную. Немцы тоже ребята здоровые, Гитлер кормил их хорошо. Но мы с Иваном раз все же попали. Об этом чуть позже.

Ладно. Захватили мы, наша рота, часть улицы. Закрепляемся. Ребята немцев убитых обшарили. Что съестное нашли, забрали. Были у них ранцы с лохматыми крышками. Кожаные, добротные. Добра всякого в тех ранцах было много. Консервы, к примеру, рыбные. Плоские такие беленькие баночки. На баночке надпись: из Норвегии. Вся Европа его кормила и снабжала, чтобы он нас тут давил и добивал. А мы его, из-под Москвы-то, по малоярославецким дорогам поперли назад! Кобыле в треш-шину!..

Затихло. Ротный приказал потери подсчитать. Раненых в тыл повели. Передышка. Мы с Иваном норвежские консервы пробуем. Ничего, вкусные. Масла много. Масло натуральное, не то что сейчас... На хлеб, на скибку, постелешь эту норвежскую мелюзгу и ешь. Приятно.

 К обеду кухня подъехала. Горячая каша. Мы к тому времени трофеями обзавелись — немецкими плоскими котелками. Очень удобно сделаны. Да что и говорить, Гитлер снабдил своих солдат всем необходимым. Только воюй. А фляжки у них какие были! Наши алюминиевые. То потекла, то примерзла. А у них были стеклянные, в войлоке, а поверх чехлом обтянуты. Не фляжка, а термос! Зимой вода не замерзает, а летом всегда холодненькая.

И вот только мы поели, захлопали правее нас выстрелы. Ракета в небо пошла. Не наша — немецкая. Смотрим — мамушки родимые! — прут по полю в развернутом строю, как на парад, без артподготовки и без единого выстрела. Наши и правда некоторые, у кого нервы сдали, забегали, стали отходить назад к лесу. Один взвод через поле побежал, другой. Скоро, глядим, и наша очередь подойдет. И тут заработала наша артиллерия. Сперва пристрелочные легли. Хорошо было видно, как ветер относил черный дым. Потом снаряды и мины начали рваться прямо по линии наступавшей цепи. Некоторое время шли как ни в чем не бывало. Потом смешались. Дрогнули. Поволокли своих раненых. Наша артиллерия отбила эту атаку. Потом разведка в поле ползала, раненых приволокли. Пьяные шли напропалую. Приказ им был: назад Воробьи взять. Пьяные. Оно и понятно: где ж тут трезвому под такой огонь полезть...

Глава 5 СХВАТКА С ЭСЭСОВЦАМИ ПОД ПОЛОТНЯНЫМ ЗАВОДОМ

 Когда в дивизии оставалось полторы роты активных штыков. Как полки сводили в батальон, а батальоны в отряд. Почему немецкая рота противостояла советской дивизии на равных. Полотняный Завод нужен всем. Мастер спорта по лыжам из Новосибирска. Награда за «языка» — по стакану водки. Лейтенант Орлов вспоминает. В имении Гончаровых. «Боевой листок» политрука Берестова. «Смерть немецким оккупантам!»