Кровавый путь

– Завидуешь, – сказал себе Комбат и устроился поудобнее, насколько это было возможно в самолетном кресле.

И все-таки заснул.

* * *

Таким образом, в дороге, в аэропортах, в авто-. бусах Комбат с Подберезским провели чуть ли не целые сутки. И когда ступили на летное поле Иркутского аэродрома, то совсем потеряли счет времени. Зато Гриша Бурлаков чувствовал себя великолепно.

Пока Подберезский прощался со стюардессой, договариваясь о возможной встрече, Комбат с Бурлаком спорили. Гриша настаивал, что стоит отдохнуть в городе до завтра, а Комбат считал, что сразу же следует ехать дальше, чтобы не разбивать дорогу на части, и завтра же отправиться на охоту.

– Черт с тобой, Комбат, – сдался наконец Бурлаков, – сразу, так сразу, – и обратился к Подберезскому:

– Андрюха, если хочешь, можем оставить тебя здесь. Помотаешься в самолете туда-назад, а там, гляди, и мы с Комбатом вернемся.

Подберезский сбежал с трапа и нырнул в автобус. Помахал на прощание стюардессе. Та не решилась ехать одним автобусом вместе с ним, как-никак, они с Андреем уже распрощались и глупо было бы стоять после этого рядом.

Рублев тем временем чувствовал только усталость. Ощущение, что он перенесся на тысячи километров, не приходило. Все-таки все современные города похожи друг на друга. Цивилизация – она и есть цивилизация, где бы не находилась. Зато природа… Комбат уже предвкушал, как вдохнет полной грудью чистый лесной воздух, как увидит утреннюю дымку на рассвете.

Гриша Бурлаков действовал быстро и уверенно, Комбату и Подберезскому не приходилось выходить из такси даже тогда, когда их друг объезжал знакомых. И через полчаса в его руках уже звенели ключи от квартиры в Иркутске, от гаража, машины, эллинга и лодки.

В квартире, расположенной на окраине города, они долго не задержались. Один из звонков Бурлакова, и вскоре один из его деловых партнеров привез зачехленные карабины, боеприпасы к ним.

Оставив ненужные вещи и прихватив теплую одежду, на такси отправились к реке. По сравнению с Москвой в Иркутске было еще достаточно холодно. Комбату казалось, он вернулся на месяц назад, река совсем недавно избавилась ото льда.

Эллинг, где стояла лодка, располагался за городом, на берегу у небольшого поселка, имевшего вполне городской вид. Гриша легко открыл поросший инеем замок, и все трое оказались внутри просторного помещения, где на тележке покоился аккуратно выкрашенный белой краской катер с водометным движителем, к которому можно было укреплять и навесные моторы.

– Отличная машина! – не скрывал восхищения Комбат, обходя катер. – Такому и притопленные бревна ни по чем.

– Да, но с одним водометом он идет не очень-то быстро. Мой, – с гордостью сказал Бурлаков.

– Не на гонки же собрались?

– Мы еще один мотор подвесим, и порядок.

А когда Рублев полез осматривать двигатель, Гриша развеял его опасения:

– Все залито, все заправлено, двигатель перебран. Мне ерунду не подсунут.

В катере оказались и канистры с горючим и продовольствие, хоть ты бери и прямо сейчас отправляйся в дорогу.

– Только учти, Андрюша, никаких баб там нет километров на сто вокруг, а то и больше. Так что придется тебе вспоминать стюардессу, как последнюю женщину, которую ты видел.

– Не только видел, – усмехнулся Подберезский.

– Будет тебе заливать! В самолете у вас ничего не было.

Бурлаков распахнул ворота и общими усилиями они спустили катер на воду.

– До заката успеем, – Бурлаков посмотрел на часы.

Тарахтел двигатель, катер подрагивал в ледяной воде.

Минут через пятнадцать катер легко скользил, глиссируя, подпрыгивая на волнах.

– Ну, молодец Бурлак! – восхищался Комбат. – Я-то думал, пьянку устроишь, с бабами, с баней, как у новых русских, а ты решил по-другому.

– А как же! – отвечал Гриша, глядя сквозь забрызганное чистой водой стекло на реку. – Кроме баб, я тебе все удовольствия, Комбат, обещаю. И баня будет, и водка, и охота. Только все по-настоящему, без трепа и загонщиков.

Заложив вираж, Бурлаков лихо обогнал медленно ползущую баржу и, пролетая рядом с буксиром, отчаянно просигналил. Буксир ответил глухим гудком.

– Это тебе не Москва-река, здесь вода чистая, пить можно. – И купаться, если бы было потеплее.

– Если в баньке как следует распариться, то и в такую можно окунуться.

– Сперва льдины от берега отогнать придется.

Над крутым берегом тянулся мрачный лес.

Откосы устилал снег, немного посеревший по весне, но все еще искрившийся в лучах неяркого солнца.

– Свобода, свобода, Комбат! – кричал Бурлаков, подтягивая сектор газа до предела. – Лодка – это свобода, карабин – это свобода. Надоело жить в клетке дел.

– А кто тебя заставляет?

– Сам себя. Деньги, проблемы… А для счастья так мало надо – друзья и свобода.

Лишь изредка цивилизация напоминала о себе то баржей, то бакеном, то небольшой деревушкой, то покосившимся деревянным причалом, к которому и подплывать-то опасно.

Подберезский тем временем сидел на капоте, прикрывавшем двигатель, и разбирал карабин, аккуратно укладывая детали на куски промасленной материи.