Кровавый рассвет

— Подпишешь. — Она бросила взгляд на Рондину. — Иначе я буду убивать ее так, что ей придется сильно страдать. Она не умрет простой и легкой смертью, как все вы. А тебе придется наблюдать ее муки. Нет, я думаю, ты подпишешь.

Рондина произнесла без малейшего страха и нервозности, как будто находилась в собственной квартире:

— Не подписывай, Тайгер.

— Ты предпочитаешь, чтобы в тебя стреляли?

— До меня стреляли в других. Мы, по крайней мере, сохраним чувство нашего гражданского достоинства.

— Ты не будешь так думать с пулей в животе, — сказала Рондине Соня, радуясь каждому своему слову.

— Вероятно, нет, но если это удержит Тайгера от подписания документа, я желаю твердости твоей руке.

Она говорила это вполне искренне. Так она и считала, дьявол меня побери! Я зарычал на нее:

— Замолчи, Рондина!

Я увидел ее улыбку, она губами послала мне поцелуй, но в глазах ее пылала ярость.

— Я тебе не Рондина, запомни! Она, возможно, предпочла бы скорую смерть даже ценой предательства. Я Эдит, совсем другой человек. Хотя ты и называешь меня ее именем, я вовсе не похожа на нее, дорогой.

— Это скверно, — ответил я.

— Значит, ты делал все просто так? Мы умираем без причины, из-за ничего? Я считала, что ты веришь в свое дело. В свою работу. Ты был таким... таким верным долгу. Я хотела, чтобы ты отказался от работы, требовала этого до тех пор, пока не поняла, что ты так поступить не в силах. Я готова была принять тебя таким и жить твоей жизнью. Сейчас я готова умереть за твои принципы, Тайгер, и думаю, это последнее, что ты позволишь мне совершить в жизни.

Она была моей. Даже связанная, избитая, она была победительницей и оставалась моей, и она завоевала то время, в котором я нуждался.

Секунду я думал, что уже поздно и пистолет выстрелит, прежде чем я успею остановить держащую его руку, но я сказал:

— Соня, подожди... Я подпишу.

Ее улыбка была торжествующей, когда она повернулась к Рондине — раба, победившая госпожу.

— Ты умнеешь, Тайгер. Мне жаль, что ты умрешь. Я буду вспоминать наши с тобой рассветы.

Она медленно отступила к тому месту, где лежало на полу тело Спаада Хело, дотянулась да его кармана и вытащила пару тонких стальных наручников. Бросила их мне.

— Закрепи один на левом запястье, а второй — на трубе рядом с тобой. Как следует. Я вижу, что ты делаешь.

Я поднял наручники, защелкнул один на левой руке, причем правая дико болела при малейшем движении. Потом я приковал себя к трубе радиатора. Соня подошла ко мне, целясь из пистолета в голову. Достала из своего кармана лист бумаги и бросила к моим ногам.

— Я буду диктовать, — сказала она, — а ты пиши.

— Пожалуйста, Тайгер, — тихо попросила Рондина.

Глаза у нее полны были слез и горечи поражения.

— Брось, милая. Ее верх. Когда-нибудь оно должно кончиться.

— Но не так.

Я поднял листок и цыкнул на нее:

— Я же сказал, чтобы ты замолчала!

Я порылся в кармане и нашарил самописку Эрни с заложенным в нее взрывным устройством на три шашки динамита, снял колпачок и надел на другой конец.

— Вперед, — предложил я.

Соня продиктовала текст, полный инкриминирующих данных против нашей страны и подробностей, которые в случае необходимости можно было проверить и подтвердить. Уолли смотрел на меня с разинутым в ужасе ртом, на лице у Мартреля застыло выражение тупой покорности и одновременно ненависти к режиму, превратившему в чудовище ту, которую он любил. Рондина воплощала собой глубокое и отчаянное разочарование.

Я дописал, поставил подпись, испачкав бумагу кровью, которая текла из раны, и откинулся к стене, весь взмокший от пота. Соня подождала, пока я закончу, взяла чемоданчик, открыла его и вложила таймер, который начал отсчет своих зловещих щелчков.

— Через пять минут все будет кончено, — заявила она. — Можете кричать и звать на помощь сколько хотите, вас никто не услышит. Здесь отличная звукоизоляция, а на улице сейчас никого. Слишком ранний час. Только начинает светать.

Я подождал, пока она будет готова уйти, сложил написанный мною текст, повернул, как надо, колпачок ручки и прицепил ее держателем к бумаге. Протянул все это Соне, она взяла и сунула текст в карман, не сводя с меня глаз. Острая боль пронзила мне руку, я поморщился, хоть и был почти рад своей боли — она помогла мне скрыть от Сони мои истинные чувства.

— Спасибо, мой тигр. Мне почти жаль, что мы больше не увидимся. Прощай!

Я не ответил ей. Ждал, когда же она уйдет, и слушал тиканье таймера в чемоданчике. Она пнула ногой тело Спаада Хело, открыла дверь, вышла и захлопнула ее за собой.

— О Тайгер, зачем ты это сделал? — почти простонала Рондина.

И снова самым важным стало время. Счет шел на секунды. Труба, к которой я был прикован, кончалась глухим отрезком на высоте примерно в десять футов и не доходила до потолка. Я едва не заорал от боли в раненой руке, но добрался-таки до самого верха, сдернул с конца трубы наручник и рухнул на пол на четвереньки. Потом я вырвал провода из заряда в чемоданчике.