Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)

  - Мы это знаем, и почитаем Богов так же, как вы должны бы почитать Императора, - надулся Кард. - Поэтому мы обращаемся к Морресту ван Вейфелю, посланцу женщины по имени Эвинна: мы отказываемся признавать мятежницу, узурпировавшую власть у законного наместника, поставленного законным сюзереном Верхнего Сколена, нашей наместницей. Мы отказываемся захватывать земли, принадлежащие королю, и тем самым уподобляться скупщикам краденного. В свою очередь, мы предлагаем вам и вашим людям, Моррест ван Вейфель, выбор: либо, порвав с мятежницей Эвинной, остаться в Империи и пользоваться нашей защитой. Либо, если вы не захотите принять наше гостеприимство, вы будете беспрепятственно выпущены из Нижнего Сколена, но с того момента, как вы пересечете границу, мы не сможем больше вас защищать. Это наше последнее слово. Господин посол Алкского королевства, господин посланец Эвинны из Верхнего Сколена, завтра утром вам будут вручены грамоты с нашим решением, и вы сможете отправиться к своим сюзеренам.

  Моррест опустил голову. Он проиграл. Да и глупо было надеяться переиграть прирожденного дипломата, Амори бы не послал на переговоры кого попало. Одно хорошо: Император все-таки не решился выдать их всех алкам. Наверное, все же не хочет оказаться между молотом и наковальней - только это уже зависит не от него. И Фимар немедленно бросился развивать успех, предполагая, видимо, повязать Валигара кровью.

  - Ваше величество, разумно ли отпускать триста пятьдесят мятежников назад? - вопросил посол. - Ведь триста пятьдесят воинов - треть полка, в умелых руках это грозная сила. Мой король может рассматривать это как недружественный шаг. Его величество не хотели бы...

  - Может быть, вы и правы, господин посол, - уже без прежней непробиваемой уверенности в своей правоте произнес Кард. Было видно, что правитель мучительно колеблется между своими симпатиями к алкам, верностью Империи и желанием остаться над схваткой. Победила природная осторожность, стремление избежать смертельного риска, который неизбежно несет война. - Но эти люди мне доверились, и они пришли сюда с миром. Мы не можем ударить им в спину, ибо это запятнает нашу честь. В то же время мы требуем, чтобы они удалились из Империи как можно скорее. Либо же официально отреклись от Эвинны и принесли нам клятву верности. Моррест ван Вейфель, у вас есть три дня на размышления.

  - А что тут думать, - послав на три буквы политкорректность, произнес Моррест. - Благодарю вас, ваше величество, за милость, но мы не можем принять ваше гостеприимство. Если вы отказались сражаться за Сколен, нам придется делать это самим. Разрешите отбыть сразу после того, как получим грамоту. Будем надеяться, алки не решат поживиться за счет Империи, хоть и слабая на это надежда...

  - Думайте, что говорите, Моррест! - возмущенно воскликнул Император. Он, похоже, тоже радовался, что наконец-то начался нормальный разговор. - Амори не нарушит мир...

  - Войска Амори расположены так, что их больше никуда не двинешь, - спокойно возразил Моррест. - Перебрасывать их на границу Верхнего Сколена - значит потерять месяца полтора, проще пройти по вашей земле. Заодно и владения прирастить... Но прежде, чем мы уедем сражаться с алками, позвольте кое-что вам вручить. Это официальное письмо от Эвинны ваны Эгинар, она просила вручить его после переговоров.

  - И что в нем, скажите своими словами? - нетерпеливо бросил Император. - У меня нет времени...

  "Полгода вы промотали, вашвелиство, - ехидно подумал Моррест. - Подождете и еще часик".

  - Письмо секретное, я сам не знаю, что в нем, - честно признался он. - Его можете вскрыть только вы. Говорить по поводу письма я не уполномочен, ваше величество, вы можете связаться с самой Эвинной, послав к ней своих людей.

  И Моррест, достав из-под плаща тубус со свитком, протянул его императорскому телохранителю. Стражник недоверчиво осмотрел бронзовый цилиндр.

  - Вскрывать, ваше величество? - спросил он.

  - Да!

  Не без колебаний (а вдруг отрава или выстреливающий в голову стальной шип - бывало и такое) воин сломал печать, заглянул вглубь тубуса. Потом осторожно извлек свиток.

  - Письмо не отравлено! - доложил воин.

  - Отлично, - распорядился Кард. - Все свободны. Мы удаляемся для прочтения письма, а завтра утром скажем нашу волю. Писаря - ко мне в личный кабинет.