Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)

  - Это да, - кивнул Гестан. - Сердце кровью обливается. Но помочь ему мы сможем только за топями.

  Моррест кивнул - и обреченно зашагал через пахнущую тиной и сероводородом жижу. Следом тяжело плюхали остальные. Шли молча: не потому, что надо было таиться - сил на бесполезные разговоры давно не осталось. "Хорошо хоть, авиации у алков нет, - подумал Моррест. И обожгла, на миг вырвав из тупой апатии, действительно страшная мысль. "А нет ли? Ведь еще неделю назад казалось: на моем веку ничего огнестрельного тут не будет. Однако ж есть - и не пищали да аркебузы. Самозарядные винтовки - не далеко и до автоматов".

  Представилось, как какой-нибудь, может, и не настоящий штурмовик, а под завязку нагруженный бомбами дирижабль нагоняет их, неторопливо, с осознанием собственного превосходства над копошащимися в грязи букашками, выходит на пробирающийся по топям отряд - благо, нет деревьев, и укрыться негде. Заходит для атаки - и высыпает разом весь смертоносный груз. Дыбом встает гнилая вода. Кричат и не слышат своего крика люди. Летят - и не долетают полпути до дирижабля стрелы. Винтовочка, может, достанет - но поди в него, попади, когда сама земля встает дыбом! Да не из настоящей трехлинейки - из уродливой копии.

  Но небеса оставались серыми и спокойными, сыпались с них не бомбы, а дождь, видело их трепыхания в грязи только проглядывающее в тучах солнце. И связанная канатом цепь изможденных людей продолжала тащиться через топи.

  В эти дни Моррест возблагодарил сперва Стиглона, а там и остальных местных богов, даже любвеобильную Алху, что половину отряда составляли местные жители, а вторую половину - северяне из-под Гверифа, Аттарда и Хедебарде, тоже знакомые с болотами. А проводников Гестан нашел знатных: по мельчайшим, незаметным посторонним вешкам парни находили дорогу. Оценить их мастерство, пока не вышли в населенные места, Моррест не мог, но отряду ни разу не приходилось возвращаться обратно, и даже теперь, на второй день пути, в никто не утонул. Другое дело, после двух ночевок в стылой, гнилой воде все тело ломило, а голова от бессонницы (только уснешь, и тут - раз! - стылая рябь в лицо) казалась резиновой и совершенно не соображала. Хорошо хоть, добрые селяне дали зерна. Но костер все равно было не развести. Сырые зерна пополам с болотной водой после марш-броска или перед выступлением поутру - вот и все яства.

  Моррест уже и сам не помнил, как впереди после бесконечной топи показались низенькие, торчащие вкривь-вкось ели. Как переплывали крошечное озерцо, свирепым усилием заставляя двигаться одеревеневшие мускулы. Как, расплескивая воду, выбирались на звенящий от комаров берег, падали в мокрую, но хоть без открытой воды, траву - и тут же отключались. И все-таки его хватило на то, чтобы выставить часовых поодаль от лагеря.

  А от часовых требовалось больше всего - сторожить покой товарищей, почти не спавших с начала войны. И при том суметь вовремя заметить свеженьких, поевших-поспавших-обогретых алкских разведчиков.

  Моррест проснулся посреди уютной полянки на сухом холме посреди топкой низины. Топкой, но все же не трясины, утонуть в такой уже не утонишь. Шелестели над головой ветвями старые осины вперемешку с елями, между ними проглядывало вечереющее небо - а вышли на сухое они, когда солнце еще стояло высоко. Под легким ветерком колыхались ветви деревьев и развешенные на них сохнущие портянки. С трудом Моррест нашел свои - как он их вешал, бывший выученик Эвинны не помнил.

  Под деревьями горело несколько чадных костерков, булькали немудреной походной кашей котелки, аккуратным шалашиком встали копья, мечи и единственная винтовка. Лагерь уже ожил, бойцы носили воду, чинили одежду, чистили оружие...

  Сон изрядно подкрепил всех - но путешествие по болотам даром не прошло. Голову ломило, живот, казалось, вот-вот разорвет изнутри. Моррест едва успел добежать до кустов и распустить связывавшую штаны веревку. А лоб горел, будто поставленный на огонь котел, и мысли лениво варились в этом котле. Простуда. И вдобавок дизентерия. Хорошо, если не холера - а то отряд и без алков перестанет существовать.

  Когда Моррест вернулся, Гестан уже наводил порядок. Бросил на командира понимающий взгляд: мол, мы-то привычные, а вам, городским, каково? Но большинство местных после болотного похода чувствовали себя не лучше.

  - Командир, какие будут распоряжения?

  Хотя в новой войне он командовал ротой и больше, побывал и послом, формально Моррест так и остался сотником. А теперь кто? Ну, учитывая, что под рукой снова человек семьдесят - несколько погибло в Фарли, но и двадцать тамошних парней ушли с отрядом - и до сотника не дотягивает. Так что "командир" - сейчас самое обтекаемое и потому подходящее слово.

  - Сидим здесь. Люди устали, далеко не уйдут. Да и разведка не помешает - надо выяснить, где алки и где мы, понять, что делать. А там решим - то ли идти в столицу и присоединяться к имперцам, то ли самим нападать на алкские разъезды.