Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)

  Штурмовать крепость с шестом - дело недолгое. Шестеро несут длинную, толстую жердь, седьмой, держа ее руками, взбегает по стене и перепрыгивает внутрь. А у него уже припасен крюк с веревкой. Сотня за раз может поднять четырнадцать человек - отборную штурмовую группу. Можно переправить всех разом, но если до ворот близко, легче их захватить и открыть.

  - Сир сотник, - раздался голос сверху. - Нет тут никого! Трупов - и тех ни одного. Только сколенские... наших сколенцев.

  А прав пятидесятник, что-то не так. Судя по тому, как встретили сколенских рыцарей, за этот успех они должны были заплатить, самое меньшее, половиной штурмовой группы. А тут... Ни стрел, ни камней и бревен, ни кипятка на голову...

  - Действуй по плану! - скомандовал Бетранион. - Остальные, за мной к воротам, бегом!

  Долго ли пробежать тридцать шагов? А оттащить десяток валявшихся у ворот мертвецов? Но к тому времени створки ворот с негромким скрипом стали раскрываться. Скрипели не смазанные на совесть могучие петли - скрипела земля там, где створки ее задевали.

  Стоило воротам чуть открыться - и живая волна латников хлынула внутрь. Но напрасно смыкалась стена щитов, опускались, готовые жалить живые тела, алчные до крови копейные оголовки, напрасно десятники орали приказания, готовясь встретить отчаянную, может быть, самоубийственную контратаку. Крепость оставалась мертвой и безмолвной грудой камня, местами - дерева и металла. В крови, натекшей из трупов, суетились, пировали и толкались задами жирные мухи. Почему-то сегодня их пиршество казалось особенно омерзительным. Им ведь все едино - что дерьмо, что человеческая кровь, что кровь алкского дворянина...

  - Сир сотник, сопротивления в камерах мы не встретили, - отрапортовал молоденький, наверное, весны три назад нанятый десятник. Бетранион так и не увидел, как вернулись посланные проверить подземные помещения воины. - Двери закрыты, но осмотренные нами помещения пусты.

  - А... арсенал? Кладовая?

  - Помещения, где хранились стрелы, пусты. А казну оставили. Найден мешок с золотом - там больше тысячи "алков", "арангуров" и "валигаров" золотом.

  - Оставили нам, значит, уроды! - чувствуя, что начинает закипать, пробормотал Бетранион. "Забытое" золото казалось изощренным издевательством. И отчего-то нарастало тревожное, щемящее чувство, что они опоздали сделать что-то важное.

  - Алкин!

  - Я! - отозвался коренастый, бородатый десятник.

  - Бегом наверх со своим десятком. Доложишь наместнику, что мы в тюрьме, мятежников нет, укрепление покинуто. Мятежники вынесли припасы и запас стрел. Мы захватили казну. Живее! А вы что стоите? Трупы из цитадели - долой.

  Движимые неясным наитием, сотник и пятидесятники поднялись на башенку, где еще недавно был командный пункт Морреста. Весь навес наверху, его опоры и перила были утыканы стрелами - след предыдущего штурма. Интересно, зацепило ли тут кого-нибудь? Судя по кровавым брызгам - зацепило, и еще как.

  Своих Бетранион увидел почти сразу. Они шли по мосту, не пригибаясь. А чего им бояться? В тюрьме теперь свои, в цитадели тоже, окрестные дома пусты.

  Беспрепятственно миновав мост, бойцы пошли через неширокую площадку между Балли и холмом цитадели. Вот они уже вступили на лестницу, ведущую к воротам. Но почему никто не открывает эти Ирлифовы ворота? Ведь там, на стене, не могут не видеть: идут алки, гонцы к коменданту. Что медлят эти сколенские свиньи?

  Будто в ответ на его вопрос, со стены раздался короткий, слитный посвист. Десятник и сразу четверо его солдат кубарем покатились вниз. Остальные застыли: происшедшее было настолько чудовищно, что сознание отказывалось верить. Несколько томительных секунд - и новый залп. Еще трое валятся, один сползает по выщербленным ступеням, корчась от боли: стрела засела у него в животе.

  Ступор прошел: уцелевшие трое рванулись вниз. Со стен раздался издевательский хохот, сколенские ругательства. Стрелы летели в спины бегущим, первому прострелили ногу на лестнице, а потом хладнокровно всадили упавшему стрелу в голову. Второго настигли сразу три гостинца посреди пыльной площадки. Последний бежал зигзагом, и потому почти успел добежать до реки. На глазах Бетраниона стрела ударила воина между лопаток, и он упал лицом в скопление бурой пены в прибрежной воде. В густую, вонючую, похожую на рвоту воду хлынула свежая кровь.

  "Ты интересовался, где эти сколенские свиньи? - подумал Бетранион. - А там они, родной, там. Спелись как-то с господином Ророгом, и теперь цитадель в их руках. - Алков там всего полусотня, и почти все - у дворца наместника. Стало быть, им бы только занять вторые ворота - и все, кто внутри - в западне".

  А кто снаружи, что, нет? Стрелы - только те, что на себе. Припасы - тоже. Вода и та - только из помойной Балли. Теперь им надо перебросить в цитадель подкрепления, чтобы ее уж вообще не взяли - и все, кто в городе, через неделю сами захотят быстрой смерти.

  - Что будем делать, Бетранион-катэ? - поинтересовался пятидесятник.