Кровавый рассвет

– Приехали, ха-ха! – Гундихар с кряхтеньем слез с лошади. – Помнишь, Бенеш, как мы тут погуляли?

Ученик Лерака Гюнхенского, он же – посланец Великого Древа неожиданно залился краской, точно самый обычный мальчишка. Заполыхали даже уши, а глаза сделались виноватыми, будто у нашкодившей собаки. Да, тот поход по борделям и кабакам Бенеш не забыл.

– Нашел чего вспоминать, – укорила гнома Саттия. – Расстроишь Бенеша, он тебе тут лес вырастит.

– Молчу-молчу. – В недрах черной бороды наверняка скрывалась улыбка, но прятал ее хозяин очень ловко. Только синие глаза искрились весельем. – Гундихар фа-Горин может быть немым, словно рыба.

Подошедший слуга принял поводья, повел лошадей на конюшню, а гости поднялись на крыльцо.

– Приветствую вас, – встретил их внутри хозяин. – Добро пожаловать. Пусть заботы останутся за порогом «Крови неба». Самые лучшие комнаты готовы для вас. Обед – тоже… Прошу. А… не вы ли останавливались у меня несколько месяцев назад?

Память на лица у него была отличной.

– Мы, верно! – затараторил гном, мигом забывший о собственном обещании молчать. – Так что, если покормишь нас так же, как в тот раз, никто не будет в обиде, я думаю. Да, пару комнат на ночь нам тоже надо…

Хозяин кивнул и повел гостей к одному из столов, над которым висело искусно набитое чучело небольшой акулы.

– Присаживайтесь, – сказал он. – Я распоряжусь на кухне.

– Ты думаешь, мы будем тут ночевать? – спросил тар-Готиан, когда владелец «Крови неба» отошел.

– А ты думаешь, так легко будет найти корабль, что отвезет нас в Терсалим? – в тон ему ответил Гундихар.

Эльф нахмурился, но ничего не сказал.

Несмотря на войну, кормили в «Крови неба» так же отлично. Трапеза началась с вина, оливок и всяких острых закусок, а закончилась запеченным с травами ягненком, к которому подали пива. Гном в первый же момент выхлебал полкувшина, и на физиономии его возникла довольная ухмылка, широкая, будто стол.

– Уф, хорошо… – сказала Саттия, чувствуя, что несколько переела. – Теперь можно и в порт пройтись.

– Можно, – кивнул Гундихар. – Хотя, может быть, Бенеш передумал плыть в Терсалим? А, ты как?

Ученик Лерака Гюнхенского, до сего момента безучастно смотревший в стену, оживился.

– Нет, надо… – забормотал он, обеспокоенно моргая и хрустя пальцами. – Я должен, да… Иначе будет очень плохо.

– Ну, должен так должен, проглоти меня Аркуд, – признал поражение гном. – Пошли, что ли?

Саттии пришлось приложить некоторое усилие, чтобы подняться с лавки. Когда вышли на улицу, стало видно, что над морем собираются облака, обещая скорый дождь. Успели спуститься по склону холма и по мосту перебраться через речушку, что отделяет Нижний город от Верхнего, и тут на Тафос обрушился ливень.

Пришлось переждать его под навесом крохотной и грязноватой нолни, в компании дюжины вонявших потом матросов и хозяина. Тот непонятно почему считал, что говорит на наречии людей, а на самом деле изрекал нечто невнятное, сдобренное безумными улыбками.

Что он имел в виду, не понял никто.

Когда дождь закончился и брызнувшее через прорехи в тучах солнце залило море золотистыми бликами, Саттия вздохнула с облегчением. А выйдя из-под навеса и вдохнув чистого воздуха, девушка и вовсе от счастья почувствовала себя в Небесном Чертоге.

– Ну что, с какого начнем? – спросил Гундихар, с видом знатока оглядывая стоявшие у причалов суда.

– С ближнего, – ответила Саттия.

Ближайший корабль, большой, трехмачтовый, судя по выкрашенным в синий цвет бортам и оснастке, прибыл с противоположного берега Блестящего моря, из Фераклеона или иного гоблинского порта в пределах Великой степи. У сходней гостей встретили трое мрачных матросов с цветастыми косынками на головах и изогнутыми ножами на поясах.

– Что угодно? – проскрипел самый маленький и темнокожий из них, с перебитым носом и шрамами на лице.

Он напоминал уличного кота, что побывал в десятках схваток и потерял в них не только часть шкуры, но и привычку бояться чего-либо или кого-либо.

– Мы хотим увидеть капитана, – сказал тар-Готиан.

– Да? – Темнокожий гоблин осмотрел сельтаро с головы до ног, потом взгляд его упал на «годморгон» в лапе гнома и меч у пояса Саттии. – Это можно. – Он перешел на гоблинский язык: – Григора, фэрна Тарт-Мос.[10]

Один из обладателей цветастой косынки и кривого ножа утопал вверх по сходням. С палубы донеслись голоса, а затем через фальшборт перегнулся высокий гоблин в низкой шапке с широкими полями.

– Чего вы хотите? – спросил он, и красные глаза его недружелюбно блеснули.

– Узнать, не пойдет ли это судно в сторону Терсалима, – холодно сказал бывший сотник.

Капитан мгновение разглядывал путешественников, а затем его лицо исказила усмешка.

– Ты, эльф, видимо, не знаешь, что творится в мире. В море сейчас рискнет выйти только полный безумец, тот, кто заложил душу Адергу. Там рыщут корабли нагхов, и встреча с ними – это смерть!

Гундихар засопел, собираясь, скорее всего, возразить и заявить о том, что он сам, в одиночку, захватил судно орданов.

– Но нагхи на юге, а Терсалим на севере, – опередила его Саттия. – Что толку стоять тут и платить портовый сбор?