Кровавый риск

Он бежал, потом шёл, затем ещё немного бежал, вслушиваясь в догоняющие шаги двух мужчин, которые следовали за ним.

Они дважды останавливались для отдыха, каждый раз ровно на две минуты, но ничего друг другу не говорили. Восстановление дыхания — это всё, что их волновало. Они смотрели на землю, вытирая пот со своих глаз и, когда время заканчивалось, снова двигались дальше. Самое тяжёлое дыхание было у Харриса, то ли оттого, что он единственный уставал, то ли от страха такой силы, какую усталость Такера не позволяла оценить. Преступная жизнь предназначалась только молодым людям.

Через пятнадцать минут после того, как они двинулись в путь, Такер выключил фонарик и намного замедлил их шаг. В 3:35 ночи они подошли к границе леса и к началу безукоризненно ухоженного газона Баглио.

В лесу, когда они были на пути от территории для пикников, где они сменили одежду, тонкий слой низкого тумана прицепился к нижней части деревьев и запутал подлесок как клубок тонких лохмотьев, время от времени мешая обзору, холодный, влажный и обволакивающий. Здесь же, на пространстве, открытом от рядов деревьев, сжимающих туман между ними, разлившийся по газону с кое-где встречающимися кустами, он стелился как километры и километры лоскутных одеял. Огни под опорами на дорожке для прогулок перед особняком, рассеивались из-за него, так же, как и тусклые огни, которые светили из нескольких нижних окон. Результатом был зловещий жёлтый свет, заполнивший газон прямо перед зданием, но ничего не освещавший, пробивающийся сквозь плотные тени, но не разгоняющий их.

Такер, Харрис и Ширилло шли по лесу на границе скошенной травы и изучали неподвижность ранне-утренней сцены, не ожидая обнаружить там какое-либо движение, но, так или иначе, следили за этим. Вероятно, там не было охранников, курсирующих по охраняемым землям, тем не менее, один или больше из них могли быть поставлены на фиксированные точки, с которых они могли просматривать газон. Такер знал, что у этого была большая вероятность, но скоро он отмёл эту мысль. Баглио не ждал их возвращения. Ему не было смысла устанавливать дополнительную охрану ночью, если его не сильно впечатлил вертолёт полиции штата днём. Это было возможно, полагал Такер, но маловероятно. Такой сорт людей, как Баглио, не сильно любил полицейских, но они не переживали на их счёт, как обычные преступники, скажем, обычные домушники или разбойники. Росс Баглио всегда мог дать взятку, влияние, которое можно купить; или, если это не пройдёт, всегда были лучшие адвокаты, залоги и внезапное снятие обвинений судом присяжных на том или ином основании.

— Возможно, внутри дома этим ранним утром такая же погода, — прошептал Харрис.

— Конечно, — сказал Такер.

— Тогда по плану?

— По плану.

Харрис пошёл первым. Он пригнулся, так что его рост был вдвое меньше обычного, и он побежал к рядку кустарника, который окружал внутреннюю часть круглой подъездной дорожки и предоставлял хорошо укрытую выгодную позицию, с которой они могли безопасно отследить наличие часовых в любом из передних окон. Мгновение были слышны его удаляющиеся шаги, лёгкие, влажно шуршащие, когда он тревожил покрытую росой траву. Затем не было вообще ничего. Туман поглотил его полностью.

— Должно быть, он уже на месте, — прошептал Такер.

— Правильно, — сказал Ширилло.

Теперь побежал парень, создавая даже меньший шум, чем Харрис, наклонившись ещё ниже. Сильный туман открылся и проглотил его тоже, одним глотком, оставив Такера совершенно одного.

И, оставшись один, Такер вспомнил свой кошмар более живо, чем прежде: тени и свет, вытянутая рука. Он почувствовал зуд между лопаток, тупую холодную боль ожидаемого в задней части шеи.

Он встал и, пригибаясь, побежал присоединиться к остальным.

Они протрясли своими животами за ровно обрезанной живой изгородью вокруг подъездной дороги до места, расположенного в пятидесяти ярдах [59]от передних дверей особняка. У них был хороший обзор через просветы в листве. Туман был недостаточно плотным для того, чтобы укрыть здание полностью на таком коротком расстоянии, но размыл очертания крыши и смягчил соединения между плитками наружной обшивки, так что казалось, что то место, которое было видно, было сделано из единственного куска искусно высеченного алебастра. С их позиции они могли видеть все передние окна дома: на первом этаже четыре из них светились приглушённым жёлтым светом, шесть из них были совершенно тёмными; все десять окон на втором этаже были тёмными.

— Посмотрел, — сказал Харрис.

— И?

— Я не думаю, что кто-то стоит у окна.

— Это маловероятно.

— Думаешь? Посмотри на них и увидишь.

Пятью минутами позже Ширилло сказал: «Я тоже никого не вижу».

— В четырёх окнах есть свет, — сказал Такер.

Харрис сказал: «Я не говорил, что там никого нет внутри, проснись. Я просто не думаю, что там кто-то смотрит в окна. Возможно, из-за тумана; они считают, что почти ничего не увидят, даже если там есть на что смотреть».