Кровавый романтик нацизма. Доктор Геббельс. 1939–1945

Расчет Геббельса был верен: ни одной партии соперников не было дела до Липпе. Никто из их лидеров даже не бывал там, поэтому нацистам не составляло труда одержать там убедительную победу, показав тем самым, что антинацистские настроения уже в прошлом. «Мы намерены сосредоточить все силы именно там, чтобы восстановить свой престиж, – откровенно признал Геббельс 3 января. – Партия покажет, что она способна одержать победу».

Мысль лежала на поверхности, в то же время в ней была искра гениальности. Но даже на такую незначительную кампанию, как оказалось, трудно найти деньги. «Я занял для начала кампании всего двадцать тысяч марок», – признался позднее Геббельс. Неделями раньше он тратил миллионы.

Влиятельные берлинские газеты смеялись над нацистами, Геббельс не замечал их насмешек. «В первый же вечер я выступал трижды, преимущественно в маленьких деревнях. Собирались все жители… Все идет прекрасно, лучшего нельзя и желать. Я снова общаюсь с людьми… Я говорю просто и убедительно».

Другие нацисты делили с ним эти обязанности. Геринг, Фрик, даже Гитлер выступали перед крестьянами и горожанами захолустного Липпе. Те же люди, которые произносили речи перед несметными толпами, теперь «стояли на трибуне в заштатном городке и обращались к аудитории в пять, шесть, от силы в семь десятков человек».

Все две недели кампании Геббельс почти не бывал дома. Два-три раза в день он звонил и справлялся о здоровье Магды. Ему отвечали, что ее состояние улучшилось, но не намного. От него скрывали, что врачи уже приговорили ее. Один Гитлер знал, насколько плохо обстоят дела. Но в конце концов она чудесным образом пошла на поправку, а к концу кампании ее жизнь уже была вне опасности. Только тогда Гитлер открыл правду Геббельсу. Геббельс отметил этот факт в дневнике без комментариев. «Политическая обстановка все еще пребывает в брожении», – гласила следующая запись.

Нацисты одержали еще одну впечатляющую победу. Геббельс заявил: «Партия опять устремилась вперед». Этот факт был намного важнее, чем результат кампании сам по себе. «Выбор граждан Липпе – далеко не местное дело, – комментировал Геббельс в «Ангрифф» 20 января. – Это проявление чувств, которые охватили граждан всей страны. Огромные массы опять пришли в движение, и движутся они к нам».

Тем временем состоялась важнейшая встреча. В доме кельнского банкира барона Курта фон Шредера Гитлер встретился с фон Папеном, к которому еще недавно питал отвращение, и несколькими промышленными магнатами, среди которых был Фриц Тиссен. Гитлера уверяли в том, что самые неотложные долги партии будут погашены, и обещали поддержку в борьбе с правительством Шлейхера. «Бароны и те, кто на самом верху», как их именовал Геббельс в своих обличительных статьях, отдавали себя в распоряжение фюрера. Неужели они не знали, что его звезда вот-вот закатится, что народ настроен против него? Знали, но именно поэтому бросились его спасать. Они прекрасно понимали, что через шесть – восемь месяцев нацистская партия может сойти со сцены и тогда не останется ни одного популярного движения, на которое магнаты и юнкеры могли бы опереться. Теперь или никогда. Господа из Кельна решили, что теперь.

«Правительство потеряло доверие, – злорадствовал Геббельс. – Давайте спросим в рейхстаге: действует ли еще правительство Шлейхера? И если да, то что оно намерено предпринять?»

Шлейхер ушел в отставку 28 января. 30 января 1933 года Гинденбург опять принимает Гитлера. Геббельс отнесся к известию скептически. «Всякое может случиться и сорвать наши планы», – подумал он. Но через несколько часов он узнал, что ничего случиться уже не может. «Это похоже на сон, – второпях записывал он. – Вильгельм– штрассе наша».

Вечером сотни тысяч людей прошли маршем мимо рейхсканцелярии, распевая «Хорста Весселя» и приветствуя фюрера в принятой нацистами манере. «Родился новый рейх! – гордо возвестил Геббельс. – Четырнадцать лет труда принесли нам победу. Мы достигли цели. Германская революция началась».

Грандиозное шествие затянулось далеко за полночь. Огни факелов в руках участников были видны далеко в ночной темноте, а их голоса разносились эхом по городу. Гитлер, как и другие партийные бонзы, чувствовал себя на вершине счастья. Лишь Геббельс, стоявший позади фюрера, казался спокойным. Он смотрел на шествие отрешенным взглядом. В конце концов, он организовал и провел столько парадов, что зрелище еще одного не трогало его. Размах не вызывал в нем благоговения. Не в его натуре было обманывать себя и тешить самолюбие. Вот о чем он думал, глядя на ликующую толпу: «Все поменялось. Никто не сомневается в нашей победе. Попробуй теперь найди тех дезертиров, из-за которых мы лишились двух миллионов голосов два месяца назад»[33].

Даже в час торжества Геббельс ничего не забывал и не испытывал к соратникам ничего, кроме презрения.

Они шли час за часом. Гитлер улыбался и салютовал им. Позади него стоял незаметный Геббельс…

Часть вторая Власть

Глава 1 Диктатор

1