Кровавый рыцарь

Винна закрыла глаза.

– Тогда поцелуй меня, – попросила она. – Поцелуй меня еще один раз.

Скорбь росла в нем, словно чудовище, наполняя все пещеры его тела, пытаясь прогрызть дорогу к глазам.

– Береги этот поцелуй, – сказал он. – Я заберу его, когда вернусь.

Эспер развернулся и поехал прочь. Он не смотрел назад. Не мог себя заставить.

ГЛАВА 7 БЕШЕНЫЙ ВОЛК

Роберт Отважный пригладил усы, отпил вина и вздохнул. Стоя на дамбе, он смотрел через затопленные земли в сторону Эслена.

– Я всегда предпочитал галлеанские вина, – заметил он. – В них чувствуется вкус солнца, не так ли? Белый камень, черная почва, темноглазые девушки… – Он немного помолчал. – Вы бывали там, сэр Нейл? Вителлио, Теро Галле, Хорнлад – вы объехали почти весь континент. Я очень надеюсь, что вам удастся побывать и в остальных его краях. Скажите мне, верно ли, что путешествия расширяют взгляды человека, способствуют приобретению новых вкусов? Удалось ли вам узнать что-нибудь новое за время ваших странствий?

Нейл смотрел на принца со странным ощущением, что рядом с ним – насекомое. Ничего конкретного, только что-то странное в том, как он двигался.

Собака, олень, даже птица или ящерица – все эти существа двигаются плавно, в гармонии с окружающим миром. А вот движения жуков кажутся странными. Дело не в том, что они слишком быстры или имеют шесть ног; просто они перемещаются в соответствии с ритмами иного мира, куда меньшего, и, возможно, великаны вроде Нейла не могли почувствовать эти меньшие ритмы.

Так было и с Робертом. Его движения копировали нормальные, но не могли их в полной мере воспроизвести. Если смотреть на него краем глаза, даже в изгибе его губ было что-то чудовищное.

– Сэр Нейл?.. – вежливо напомнил о себе Роберт.

– Я просто задумался, как лучше описать свои впечатления, – спохватился Нейл. – Поначалу меня поразили размеры мира и то, что в нем так много разных стран. Меня восхитило, как различны люди и как много между ними общего.

– Как интересно! – проговорил Роберт тоном, подразумевающим прямо противоположное.

– Да, пока я не оказался в Эслене, – продолжал Нейл, – мне казалось, что мой мир велик. Ведь море кажется бесконечным тому, кто плывет на корабле, и островов в нем столько, что и не сосчитать. Но потом я обнаружил, что все это может поместиться в кружке, если считать мир столом.

– Поэтично, – заметил Роберт.

– В маленькой чашке мира, где я жил, – развивал мысль Нейл, – все было предельно просто. Я знал, за кого сражаюсь и почему. А когда я оказался здесь, все невероятно усложнилось. И чем больше я путешествовал, тем запутаннее становилась общая картина.

Роберт снисходительно улыбнулся.

– Как именно вы запутались? Перестали понимать, что правильно, а что – нет?

Нейл улыбнулся в ответ.

– Я вырос, сражаясь. Главным образом мне приходилось воевать с пиратами Вейханда. Они нападали на мой народ – а значит, были плохими. Они выступали на стороне Ханзы, которая нас когда-то завоевала и хотела бы завоевать снова, – а значит, были плохими. Но теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что убивал людей, которые мало чем отличались от меня. Вероятно, они умирали с верой в свою правоту, рассчитывая, что их отцы, наблюдающие за ними с небес, будут гордиться своими сыновьями.

– Да, я понял, – сказал Роберт. – Возможно, вы об этом не знаете, но существуют целые философские системы, построенные на тех же посылках. Однако подобная философия подходит только для сильного ума, поскольку предполагает – как, по сути, сказали и вы сами, – что не существует таких вещей, как добро и зло, и что большинство людей поступают так, как они считают правильным. И лишь отсутствие общего понятия о правильном заставляет нас верить в добро и зло.

Он порывисто наклонился к рыцарю.

– Вы прошли долгий путь, сэр Нейл. Преодолели многие лиги. Однако можно путешествовать иначе – во времени, если можно так выразиться, – изучая историю. Подумайте о противоречиях, которые нас разделяют; меня обливают грязью за то, что я попытался упрочить наши дружеские связи с Ханзой, чтобы избежать войны, которой мы сейчас не можем себе позволить. Мои противники утверждают, что мои действия могут привести к тому, что через несколько лет Рейксбурги завладеют троном Эслена. Но почему мы должны считать такой вариант неверным? Потому что Ханза – это зло? Потому что Ханза хочет править нашим королевством? Однако мои предки, Отважные, отвоевали Кротению у Ханзы в кровавой бойне. Мой прапрадедушка убил императора Рейксбургов в Голубином зале. И кто тогда представлял зло, а кто добро? Бессмысленный вопрос, не так ли?