Кровавый след

– Дело очень серьезное, – продолжал Филатов, словно не расслышав моего упрека. – Я верю в тебя, Русич. Нужно постараться и справиться…

Он бросил взгляд на календарь, висевший на стене, и продолжил:

– До весны, а точнее до апреля этого года. Крайний срок – двенадцатое апреля, – полковник снова посмотрел на меня. – Думаю, ты хорошо усвоил информацию, переданную Женей.

Я почувствовал, что при упоминании имени Жени Милосердовой мое лицо залилось густой краской. Я представил себя вором, пойманным на месте преступления. Полковник слегка улыбнулся и произнес:

– Да, Женя восхитительная девушка, воплощение женственности, колдовское озеро, как поется в популярной песенке. Список эпитетов можно продлевать до бесконечности. Ты согласен со мной?

– Подписываюсь под каждым вашим словом, Алексей Петрович, – выдохнул я, забывая о предосторожности.

– Смотри у меня, женатик. Я принимаю красоту, но не поощряю подобных настроений. Кстати, о семье. Жена пусть не беспокоится. Ты что ей сказал?

Полковник буравил меня взглядом.

– Что на некоторое время должен буду уехать в командировку, – ответил я, греховно помышляя в этот момент не о Марине, а о Жене.

– Больше ничего? – допытывался Филатов.

– Ничего.

– Добро. Это соответствует действительности, и не более. Она будет получать за тебя ежемесячное жалование на протяжении всего срока, пока ты будешь отсутствовать.

– Спасибо, товарищ полковник, – поблагодарил я.

– Как она себя чувствует? Не волнуется?

– Марина привыкла к моей работе, – пожал я плечами. – Но вот волноваться ей точно не следует – ждет ребенка.

– Это замечательно. Будем надеяться, что из роддома ты заберешь ее сам.

– Спасибо, – кивнул я.

– Это все, Виктор. В воскресенье я пришлю машину. Она доставит тебя на вокзал.

– Благодарю вас, Алексей Петрович. Но лучше не нужно этого делать. Я доберусь до вокзала сам.

– Почему? – удивился полковник.

– Не хочу волновать Марину, – сказал я первое, что пришло мне в голову.

Не мог же я выдать полковнику свои планы. Они мне самому казались омерзительными. По лицу полковника я понял, что он сомневается в правдивости моих слов, и мне пришлось пояснить:

– Услышит звонок, увидит торжественные проводы и догадается, что дело серьезное. Я же сказал ей, что еду в командировку на юг, вроде как по обмену опытом.

– Но звонить ты ей не сможешь, – вставил Филатов.

– Ничего, я позвоню ей из Одессы и сообщу, что отправляюсь в казахские степи, где, возможно, нет связи с Москвой.

– Ну что ж, великий выдумщик… – улыбнулся полковник. – Для жены твоя версия, может, и сойдет.

Я посмотрел на шефа и увидел недоверие в его глазах. Неужели этот матерый волк раскусил меня, как мальчишку?

Тем временем полковник продолжал:

– Бывай, Русич. До встречи на вокзале.

Мы распрощались, и я поехал домой.

Марине я соврал, что командировку перенесли, и я должен уехать уже сегодня вечером. Сказал ей также, что по прибытии на место позвоню, и что она будет получать мое жалование. Марина слушала меня молча. Я видел, как сильно она переживает за меня. Я знал, что поступаю с ней жестоко. Меня порывало сказать ей правду, признаться, куда собираюсь уйти сегодняшним вечером, но в этот момент власть очарования другой женщиной была намного сильнее той трепетной привычной любви, которую я испытывал к своей жене. Я мысленно проклинал себя, молил бога даровать мне прощение за холодность и пренебрежение к женщине, носившей под сердцем моего ребенка. Я тешил себя призрачной иллюзией, что Марине не следует знать всей правды, иначе она не сможет вынести тягот расставания. Кроме того, я обманывал себя, думая, что Женя Милосердова – незначительный этап в моей жизни, что она мне сейчас только для того, чтобы я мог расслабиться перед ответственным и опасным заданием.

– Мне пора, Мариша, – произнес я как можно более ласковым голосом при прощании.

Жена посмотрела на меня таким обреченным взглядом, что я не выдержал и сказал:

– Хочешь, я останусь и никуда не поеду?

– А как же твоя командировка?

– Откажусь, вместо меня пошлют кого-нибудь другого. А мы уедем жить в Есино.

– И что ты будешь там делать? – печально улыбнувшись, спросила Марина. – Сидеть с удочкой на берегу реки?

– Это правда. Мы должны вынести испытание. Обещай мне, что ты не будешь грустить.

Она согласно кивнула, изо всех сил сдерживая слезы, уже появившиеся на глазах. Я нежно обнял жену.

– Не надо волноваться. Береги себя и нашего малыша. Рассказывай ему обо мне, пока меня не будет, ладно?

– Да, – согласилась Марина.

Я слегка отстранил ее и опустился перед ней на колени. Потом поцеловал округлившийся живот.

– Не обижай мамочку, не давай ей скучать, – попросил я ребенка. – Постараюсь вернуться к твоему появлению на свет.

Плечи жены стали содрогаться от беззвучных рыданий. Я поднялся на ноги и крепко сжал ее в объятиях.

– Отпусти, сумасшедший, – сказала она сквозь слезы.

Я отпустил ее.

– Иди, раз надо, – прошептала она.

– Я обязательно тебе позвоню, – ответил я и поцеловал жену в губы.

Она проводила меня до двери.

– Пока. Я люблю тебя, – сказал я.