Кровавый след. Зарождение и становление украинского национализма

Данная история является крайне запутанной, не совсем приближенной к реальностям и перепетиям функционирования ВО тех лет. Дело в том, что после марта 1923 года, когда страны Антанты выдали Польше временный «ярлык на княжение» в Галиции сроком на 25 лет, Е. Коновалец изменил концепцию своего поведения. Успешно параллизовав деятельность ВО-УВО-абвер, он, получив новое задание от польской «дефензивы», приступил к подавлению остатков функционирующих групп ВО с переводом их на политические рельсы. Польские власти поставили задачу постепенного втягивания «петрушевшев» в социально-политические процессы с целью легализации оккупации Галиции и предоставления ей «широкой» автономии. Вот почему Варшаве нужна была перезагрузка ВО в какую-нибудь политическую партию, чтобы в последующем при помощи различного рода «печенюшек», вплоть до избрания в сейм страны, довести их до созревания к заключению «мира», то есть автономизировать Восточную Малопольшу. С целью компрометации Е. Петрушевича и его изоляции активно стали распускать слухи о его якобы полном переходе под «большевиков» и работе на коммунистов (к тому времени на ЗУЗ активно работала Коммунистическая партия Западной Украины – КПЗУ).

Крайний справа О. Сенник

Данное развитие событий, о котором не догадывались «петрушевцы», явно не устраивало «старую гвардию», в том числе и О. Думина как руководителя разведывательной референтуры ВО. Именно в это время с ноября 1924 года по 10 января 1925 года он совместно с представителями абвера организовал курсы подготовки разведчиков-диверсантов в г. Пасленк, что в 25 км к юго-востоку от г. Эльблонга, Голландия. Обучение проходили 12 человек, которым Е. Коновалец строго запретил что-либо говорить о реальном положении в ВО из-за боязни, что немцы, узнав о фиктивности существования разгромленной организации и недоверии к руководству со стороны рядовых членов, опять расторгнут договор и прекратят финансирование. С целью контроля за поведением курсантов к ним был приставлен Р. Яри под видом переводчика. Больше того, обучающимся было категорически запрещено контактировать с инструкторами в нерабочее время. Тогда-то О. Думину и стало известно истинное положение дел в ВО. Свои соображения он доложил Е. Петрушевичу, и вместе они предприняли акцию по избавлению организации от Е. Коновальца как главного виновника уничтожения структуры.

Первым шагом О. Думина был рапорт на имя куратора из абвера майора Юста о факте, когда использованные лейтенантом Раухом при обучении в Пасленке фотографии польских секретных документов Р. Яри привёз в г. Кролевец, там размножил и вместе с Е. Коновальцем продал их большевикам и литовцам[175].

В начале мая 1925 г. О. Думин вновь вернулся во Львов, когда страсти вокруг Ольги Басараб понемногу улеглись, и приступил к восстановлению агентурного аппарата ВО (то есть своего направления ответственности – разведки). После общения с оставшимися членами организации пришёл к выводу, что структура полностью разгромлена. К этому добавился крайне неприятный инцидент, приобретший сильный медийный эффект и последствия в Галиции, связанный с арестом еврея Штайгера, который убил полицейского агента. Развернулась антисемитская кампания. В этих условиях военный референт ВО Юревич отстранил от руководства ВО Индишевского и сам возглавил команду. Появление Юревича было связано с тем, что его поездка в Берлин к Е. Коновальцу оказалась безуспешной. Тот в предоставлении денег отказал. Тогда, вернувшись во Львов, он продал газету «Новое время», где основным акционером было ВО, В. Пелевичу за 400 долларов вместо 900. Что подлило масло в огонь непониманий, подозрений и раскола между членами команды. Несмотря на это, О. Думин продолжил попытки по реанимации работы и предложил командованию ВО организовать очередные разведывательные курсы, на этот раз в г. Бреслау (с 1946 г. Вроцлав). На курс обучения должны были быть приняты прежде всего молодые галицаи, которым предстояло проходить по призыву службу в польской армии. Однако, по неизвестным причинам, Юревич направил в Бреслау уже отслуживших или вообще не пригодных к службе лиц. То есть тех, кто в спешке был доступен и дал себя завербовать. В частности: Шульц (30 лет), Дорошенко (25 лет), Дучеминский (25 лет), Миханский (25 лет), Мешегирский (26 лет) Салий (26 лет), Билый (25 лет) и т. д., – почти все не подлежащие призыву по физическому состоянию и медицинским противопоказаниям.

Данное обстоятельство вызвало резкую критику со стороны О. Думина, и он направил соответствующий доклад в Берлин Е. Коновальцу. На проводимой осенью 1925 года конференции в Гданске он выступил по этому вопросу, чем вызвал явное недовольство руководства ВО. Тогда же на конференции нашёл сочувствующих своей обеспокоенности в делах организации со стороны руководителей команд: Галинского – экспозитура в Гданьске, Стронского – экспозитура в Кракове[176].