Кровавый триптих

— Наверное, я этого заслуживаю.

— Да нет же. Я просто пытался поострить. Продолжай. И пожалуйста, прости меня.

— Помнишь, я вчера сказала, что слышала о тебе. Только потом уже, когда я уехала, мне пришло в голову, что это Бен мне про тебя рассказывал. Он о тебе очень высокого мнения.

— А я о нем. Но где связь?

— Я помолвлена с сыном Бена.

— С Фрэнком? С Фрэнком Палансом?

— Ты с ним знаком?

— Нет. Я о нем слышал, конечно, но мы ни разу не встречались. — Я привстал. — Послушай… Только не обижайся. Восприми мои слова буквально. Ладно?

— Валяй.

— Ты девочка, которая привыкла к приятностям в жизни и которая не видит для себя никакого будущего в своей нынешней профессии, потому что она не приносит ей материального благополучия, поэтому девочка думает: уж если когда я и выйду замуж, то удачно… а под словом «удачно» она имеет в виду деньги.

— Ну и?

— Ну и что там у вас с Фрэнком Палансом?

— Не понимаю.

— Как я слышал, он отличный малый и все такое, но он моряк или что-то в этом роде. Точка. Старший помощник и что-то в этом роде.

— Неверно.

Я вздернул брови, а она подняла левую руку.

— Кольцо это мне купил Фрэнк. Кадиллак — подарок Фрэнка. У него собственный дом с кучей слуг в Скарсдейле и десятикомнатная квартира в Нью-Йорке. Он не старший помощник капитана. Он владелец собственного торгового судна.

Пораженный услышанным, я только и смог выдавить из себя:

— Жаль, что никто не удосужился дать мне полный отчет о старине Фрэнке.

— Я познакомилась с ним месяца четыре назад. У нас был бурный роман так это называется. Но потом я поняла, что все это страшная ошибка и, чем дальше, тем все больше это становилось мне ясно. Фрэнк — мерзкий тип.

— В каком смысле… мерзкий?

— Мерзкий, злой, мстительный, отвратительный… Вот в каком смысле. Я его до смерти боюсь. Я не могу тебе передать, каким кошмаром для меня были эти четыре месяца. К счастью, он много времени проводил в плавании.

— А со стариком ты об этом говорила?

— Нет. Зачем его расстраивать. Фрэнк уже взрослый. Какой смысл бегать к его отцу и жаловаться.

— А какой тогда смысл жаловаться мне?

— Потому что ты… Я хочу, чтобы ты мне помог.

— Но как?

— Я хочу, чтобы ты меня защитил от Фрэнка. И… — Она запнулась на мгновение. — Я хочу оставить себе подарки Фрэнка… Я их заработала.

— И в каком сейчас состоянии дело?

— Какое дело?

— Ваш роман.

— Я расторгла помолвку накануне его ухода в рейс.

— Когда это произошло?

— Три недели назад.

— Когда он возвращается?

— Сегодня.

Я неловко заерзал. Мне предстояло затронуть малоприятную тему.

— Кто платит гонорар?

— Какой гонорар?

— Ну, мне надо есть пить, платить за квартиру…

— Я тебе ничего не могу предложить. Я практически разорена.

— То есть как ничего?

Наши глаза на секунду встретились, и потом, точно два подростка, застигнутые врасплох под темной лестницей, мы страшно смутились. Уставившись на солнце и заморгав, я заметил:

— Между вами что-то произошло — ссора, что-то в таком духе?

— Да.

— Нечто, что обострило ваши отношения. Нечто, из-за чего все рухнуло?

— Ну да. Соблазнительная брюнетка по имени Роуз Джонас. Певичка в клубе «Рейвен». В каком-то смысле можно сказать она стала для меня подарком судьбы. Ее появление дало мне прекрасный повод.

— Он с ней давно знаком?

— Пару месяцев.

— Как они познакомились?

— Понятия не имею.

— А когда он её встретил?

— Не знаю.

— А когда у вас произошла ссора? И где?

— Я же сказала. Накануне его отплытия в рейс. В его городской квартире. Ссора была серьезная. Очень. Он меня даже ударил — один раз, но и этого было достаточно. Он потребовал вернуть кольцо и машину, и заявил, что перепишет полис — немедленно — на её имя.

Я сел в шезлонге и взглянул ей в лицо. Полис! Тут пахло деньгами. Деньги. Ни одна ищейка в мире не может похвастаться лучшим нюхом, чем я, когда дело касается хрустящих зеленых бумажек дяди Сэма.

— Какой такой полис?

— Ну, это был его очередной широкий жест — надо думать. Вроде шестикаратного кольца и кадиллака.

— К черту жесты! Что за полис?

— Он застраховал свою жизнь и составил страховой полис на мое имя. С условием выплаты двойной компенсации в случае смерти от несчастного случая.

— Ты вдруг заговорила как страховой агент. Не обращай внимания — я опять пытаюсь острить. И сколько же?

— Пятьдесят тысяч долларов ноль-ноль центов.

— Неплохо.

— Неплохо-то неплохо, но все уже в прошлом. Он же сказал, что собирается изменить завещательное распоряжение и уж если он сказал, так он и сделает. Так что можешь губы не раскатывать.

— Мои губы не имеют никакого отношения к страховым полисам, — возразил я.

— Неужели? — коварно изумилась она и встала — Ну так что, берешься за мое дело?

Я оглядел её с ног до головы.

— Надо подумать.

— Подумай в бане. Я изнываю от жары.

Мы двинулись к коттеджу.

— Умираю от голода, — сказала Лола. — Не надо одеваться. Мы примем душ, выпьем, я приготовлю чего-нибудь этакое.

— Не возражаю.