Кровавый ветер

— Буду рад, шериф Спэрроу. Ведь это вы знаток здешних мест, а не я.

Спэрроу кивнул: верно, черт побери!

— Итак, во-первых, Нандо — коночин. Вы, как я понимаю, уже в курсе. Ему нельзя верить.

Он хоть и живет здесь у Энни, сердце его по-прежнему там, за Стеной.

Малдер молчал.

— А во-вторых… — Спэрроу замолк, снял шляпу, вытер локтем пот со лба и, покачав головой, вернулся к столу.

Малдер посмотрел ему вслед. Во-вторых, была невысказанная угроза.

Глава 11

Хотя дверь конюшни и была распахнута настежь, внутри стоял полумрак. Стойл было всего двенадцать, по шесть с каждой стороны, большая часть из них явно давно пустовала. На стене висела упряжь, под ногами шуршало сено. Малдер выглянул наружу, и его ослепил яркий свет: загон и черная лошадь расплывались словно призраки.

Кинтодо стоял рядом с гнедой и чесал ей бок жесткой щеткой. Когда в конюшню вошел Малдер, а следом за ним Скалли, он и бровью не повел. Он не мог взять в толк, почему Малдеру понадобилось говорить с ним именно в конюшне.

— А вы знаете, что значит tonto, господин Малдер? — продолжая заниматься лошадью, спросил Кинтодо.

— Мои познания в испанском, увы, весьма скромны.

— Тупой, — ответил индеец, похлопав лошадь по крупу. — Это значит тупой. — Он достал из кармана кусок сахара и протянул Скалли. — Не бойтесь, она не кусается. Только держите ладонь плоско, не подставляйте пальцы.

Скалли протянула угощение лошади, та, фыркнув, схватила сахар и, ткнувшись носом в ладонь, попросила еще.

— Вот обжора! — усмехнулся Кинтодо. — Съест сколько ни дай, пока не лопнет. — Он ласково потрепал ее по боку. — Tonto.

Скалли переглянулась с Малдером. «Зачем мы здесь?» — «Терпение», — молча ответил он и, встав спиной к двери, произнес всего одно СЛОВО:

— Почему?

— Дело в том, что она оттуда. Малдер приподнял бровь.

— Откуда и мы. Она коночинка. Ее муж, господин Хэтч, познакомился с ней в Старом Городе, в Альбукерке. Ей тогда было пятнадцать, а он приехал из Лос-Анджелеса. Не знаю, как это у них там называется, он искал место, где бы снять кино.

— Искал натуру, — подсказала Скалли. Кинтодо кивнул:

— Да, gracias. Он рассказал ей про кино и предложил сниматься. — Кинтодо улыбнулся. — Что тут началось в Месе! Но господин Хэтч умел уговаривать. Он был красивый и очень добрый. Очень молодой и… — Кинтодо помолчал, подбирая нужное слово. — Мечтательный. Мы и опомниться не успели, как Энни ушла. И стала сниматься в кино. А потом вышла замуж. — Кинтодо бросил взгляд на Малдера. — Они были очень счастливы. Всегда.

Улыбка погасла.

— А детей у них не было? — спросила Скалли.

— Не было.

Лошадь нетерпеливо забила копытом, и Кинтодо, шепнув ей что-то, снова принялся ее расчесывать.

— Она особенная, господин Малдер. Она понимает ветер.

Скалли хотела что-то сказать, но Малдер жестом попросил ее подождать.

Кинтодо молчал, раздумывая, стоит ли говорить дальше.

Наконец он решился:

— Знаете, у нас есть священники. — Лошадь опять забила копытом, в душной жаре прожужжала муха. — Только не католические падре. От этих коночины избавились давным-давно. А свои собственные. Их всегда семь. Они… нам помогают. Com-prendre? Понимаете? Сейчас все семеро мужчины. Но бывают и женщины. Священники не… — Кинтодо нахмурился и, так и не подобрав нужного слова, помрачнел. — Как и мы, они живут, а потом умирают. Когда один из них умирает, проводят обряд, и на место умершего приходит новый.

Снаружи раздался свист, и Кинтодо замолчал. Малдер услышал во дворе топот копыт. Гнедая стояла не шелохнувшись.

— Лошади знают, когда кого зовут, — объяснил Кинтодо. — Сейчас позвали Алмаза.

— Ну и что это за обряд? — спокойно спросил Малдер.

Кинтодо задумчиво опустил голову.

— Недавно провели такой обряд. Как всегда, он продолжался шесть дней. Видеть его никому нельзя. Но ветер… ветер разносит весть о нем во все четыре стороны. Он доносит разговор из кивы note 9. И песни. И молитвы. Миссис Хэтч… — Кинтодо глубоко вздохнул и посмотрел на Малдера. — Вот вы, когда дует ветер, тоже слышите иногда какие-то голоса, верно? И думаете, вам просто показалось, да? — Он покачал головой. — Да. И только немногие, такие как жрецы кивы, понимают ветер. И миссис Хэтч тоже понимает. Мы недавно поняли это, Сильвия и я. Мы догадались, потому что миссис Хэтч очень нервничала и очень… — Кинтодо беспомощно махнул рукой.

— Испугалась? — подсказала Скалли.

— Я не… Нет. Просто ей не понравилось то, что она услышала. — Кинтодо заговорил громче и увереннее. — Она ни разу не была в Месе с тех пор, как перестала сниматься в кино. Ни разу. Когда умер старец, жрецы хотели, чтобы она заняла его место, но она отказалась. Сказала, что у нее есть муж и она хочет жить по-своему. Она не пришла к ним, и больше они с ней не говорили.

— А зачем с ней говорить? — тихо спросил Малдер и подошел поближе к лошади. — Ведь она слышит их с ветром.

Кинтодо пристально взглянул ему в лицо, проверяя, не шутит ли он, и, заметив, что не шутит, прищурил глаза.

— Эти смерти, господин Малдер, начались одновременно с обрядом.