Кровавый ветер

— Я позвонил в полицию, скормил порцию небылиц копу, который мне не по душе, и уступил все лавры ему — тем дело и кончилось. Тот тип, которого вы отвлекли на себя, и был человеком, убившим Уолдо.

— Вы хотите сказать… что не сообщили копам обо мне?

— Леди, — молвил я вновь, — вы спасли мне жизнь. Что еще я для вас могу сделать? Я готов, горю желанием и постараюсь оказаться полезным.

Она ничего не сказала и не пошевелилась.

— От меня о вас никто ничего не узнает, — заверил ее я. — По чистой случайности я и сам-то ничего не знаю.

— Я миссис Фрэнк К. Барсали, улица Фремонт, двести двенадцать, телефон: Олимпия 24596. Это то, что вы хотели узнать?

— Благодарю, — промямлил я и стал раскатывать пальцами сухую незажженную сигарету. — Почему вы вернулись? — Тут я щелкнул пальцами левой руки. — Шляпа и жакет, — сказал я. — Я пойду и принесу их.

— Дело не только в них, — произнесла она. — Мне необходимо мое жемчужное ожерелье.

Я, должно быть, слегка подпрыгнул. Пожалуй, всего было довольно и без жемчуга.

Улицу прорезала машина, двигаясь со скоростью, вдвое превышающей дозволенную. Тонкое горьковатое облачко пыли взметнулось в свете уличных фонарей, взвихрилось и растаяло. Девушка поспешила поднять стекло — как раз перед моим носом.

— Хорошо, — сказал я. — Расскажите мне о своем жемчужном ожерелье. У нас уже имеется убийство и таинственная женщина, а также безумный киллер, героическая спасательная операция и детектив, которому подсунули для представления фальшивый рапорт. А теперь у нас еще и ожерелье. Хорошо — валяйте, рассказывайте.

— Я должна была выкупить его за пять тысяч долларов. У человека, которого вы называете Уолдо, а я — Джозефом Коутсом. Ожерелье должно было быть при нем.

— Жемчуга не было, — заметил я. — Я видел все, что извлекли у него из карманов. Куча денег, но жемчуга не было.

— А не могло оно быть спрятано в его квартире?

— Да, — ответил я. — Насколько мне известно, он мог запрятать ожерелье где угодно в Калифорнии, но не в своих карманах. А как там мистер Барсали в эту горячую ночь?

— Он до сих пор на совещании. Иначе я не смогла бы приехать.

— Что ж, вам следовало его взять, — сказал я. — Он мог бы устроиться на откидном сиденье.

— Ох, я даже не знаю, — сказала она. — Фрэнк весит две сотни фунтов. Я не думаю, что ему бы понравилось сидеть на откидном сиденье, мистер Марлоу.

— Черт, о чем это мы говорим?

Она не ответила. Ее руки в перчатках легко и как бы провоцирующе похлопывали по ободу изящного руля. Я выбросил незажженную сигарету в окно, немного повернулся и притянул ее к себе.

Когда я ее отпустил, она отодвинулась от меня так далеко, как позволяли размеры машины, и отерла тыльной стороной перчатки свои губы. Я сидел совершенно неподвижно.

Какое-то время мы молчали. Потом она очень медленно проговорила:

— Я ведь сама спровоцировала вас. Но я не всегда была такой. Лишь с тех пор, как Стэн Филиппс погиб в авиакатастрофе. Если бы этого не произошло, я бы сейчас была миссис Филиппс. Стэн подарил мне это жемчужное ожерелье. Оно обошлось ему в пятнадцать тысяч долларов, как он однажды признался. Белые жемчужины, всего их сорок одна; самая крупная из них диаметром около трети дюйма. Уж и не знаю, сколько она там весила. Я никогда не оценивала их и не показывала ювелирам, так что ничего об этом не знаю. Но они мне нравились благодаря Стэну. Я любила Стэна. Так, как любят лишь один раз в жизни. Вы можете это понять?

— А как вас зовут? — спросил я.

— Лола.

— Продолжайте, Лола. — Я достал из кармана еще одну сигарету и принялся по привычке разминать ее пальцами, только чтобы их чем-то занять.

— На ожерелье была незамысловатая серебряная застежка в форме двухлопастного пропеллера. А в самой середине — небольшой бриллиант. Фрэнку я сказала, что жемчуг поддельный и купила я его сама. Он не мог понять разницу. Впрочем, отличить их не так уж и просто. Но, видите ли… Фрэнк жутко ревнив.

В темноте она придвинулась ко мне, и ее бедро коснулось моего. Однако на этот раз я даже не двинулся. Снаружи завывал ветер, сотрясая деревья. Я продолжал вертеть пальцами сигарету.

— Вы, наверное, читали этот рассказ, — сказала она. — Про одну жену и про настоящий жемчуг, который она выдала мужу за фальшивый?

— Я читал его, — ответил я. — Моэм.[1]

— Джозефа наняла я. Мой муж в это время был в Аргентине. Я чувствовала себя очень одинокой.

— Вы и должны были быть одинокой, — заметил я.

— Мы с Джозефом частенько катались на машине. Иногда выпивали коктейль-другой. Только и всего. Я не пускаюсь во все тяжкие с…

— Вы рассказали ему о жемчуге. А когда ваши двести фунтов говядины возвратились из Аргентины и дали ему под зад ногой, он стащил ожерелье, поскольку знал, что жемчужины настоящие. А потом предложил их вам за пять штук.

— Да, — бесхитростно сказала она. — Естественно, я не желала обращаться в полицию. И естественно, что при сложившихся обстоятельствах Джозеф не побоялся сообщить мне, где он живет.

— Бедный Уолдо, — сказал я. — Мне его где-то даже жаль. Что за дьявольское невезение — столкнуться в такой момент со старым дружком, имеющим на тебя зуб.