Кровавый ветер

— Ого, — хохотнул он, кивнув на карман. — А мы-то думали, что у вас тут любовь пышным цветом.

— Меня ждет леди, Фред?

— Ждет. Малый зал за баром.

— Кто в баре?

— Никого, ей-богу. Мы же закрыты.

— Ты хороший парень, Фред. Не хотелось бы, чтобы с тобой случилось что-нибудь. — Всего лишь предупреждение.

— Иисус свидетель! Ничего в рукаве, как Бог свят.

— Посмотрим.

— Дак… Никто силком не тащит… Вон выход… Пожалуйста…

— Делай свое дело.

Фред проводил меня к двери, распахнул ее и возвестил:

— К вам мистер, мэм.

И смылся.

Обычный задний зальчик захудалого заведения. Яркая лампа в стеклянном матовом абажуре, резкий свет. С десяток столиков, простые деревянные стулья с подлокотниками. Никто не трудился опрокидывать их на столы, убирать тоже никто не собирался. Дымно-спиртовый перегар отсюда не выветрился, несмотря на открытое окно. Заложенный кирпичом камин, на каминной доске кубок. Больше украшений не заметно.

Посетитель лишь один. Посетительница. Флэйм. Мужские обноски сменило легкое плотно прилегающее пальто, на голове лихо сбитый набок берет, в углу рта сигарета.

— Явился не запылился, — усмехнулась она. — Храбрый, дурень. Присядьте, «мистер».

Я прошел к окну, закрыл его, запер, задернул штору. Лучше умереть медленно от ядовитой атмосферы, чем мгновенно от пули «случайного прохожего».

В помещении еще одна дверь, из замка торчал ключ. Я проверил дверь. Заперто. За занавесом ниша с полками. Как раз напротив двери, в которую я вошел. Я подставил к двери стул, закурил и уселся рядом с Флэйм. Окно и дверь со стулом в поле зрения, ниша справа, Флэйм рядом с камином.

Флэйм завела свою старую песню:

— Рэйс, давай плюнем на все. Я плюю на Горгонов, плюю на город. Мы вместе переселяемся в Европу, на Ривьеру…

— Опять та же пластинка. Ты ее ставишь каждому самцу, которому хочешь задурить мозги.

— Да. — Очень серьезно она ответила, без тени обиды, подтвердила кивком. — Да, все время ставлю эту пластинку. И каждый раз воображаю, что говорю тебе это всерьез. На месте «каждого самца» я представляю себе тебя. — Она протянула руку через стол и положила на мою. — День вдвоем, вечер вместе, ночь… Полное взаимопонимание, общая жизнь. Между нами есть что-то, чего я никогда не могла постичь…

— Флоренс, я здесь только с одной целью. Ты обещала. Надеюсь, сдержишь свое обещание.

— Да, обещала. — Казалось, она к чему-то прислушивалась. — Здесь нелучшее место для беседы. Но ты должен знать. — Она наклонилась ко мне и почти прошептала: — Сейчас перед тобой более не девочка. Сейчас перед тобой женщина, готовая сразиться с собственной смертью, бросающая ей вызов. Не знаю, мог ты это изменить или нет, но возможность тобой упущена, теперь от тебя ничего не зависит. Смерть и разрушение — пусть! Но жизни шепотом не будет, Рэйс.

Мне не понравились ее слова. Почему-то я им поверил. И замер. Ручка двери, подпертой стулом, медленно, едва заметно поворачивалась. Ничего не сказав Флэйм, я оперся обоими локтями о засаленную столешницу, слегка подвинул стул. Ниша, таким образом, оказалась у меня за спиной, руки под подбородком, одна из них коснулась торчащей из подмышечной кобуры рукояти. Дверь двигалась очень медленно, стул у двери еще не должен был упасть. Подвинулся лишь мой стул.

Мое движение согнало краску с лица Флэйм. Она потянулась к сумочке, но передумала, подняла руку и сняла с полки кубок. Осмотрела его, прочитала вслух гравированную надпись:

— «Эдди Горгону в честь возвращения под сень клуба „Мария“. Двадцать седьмого августа 1929 года».

Ее негромкий голос звучал зловеще, но дату я вспомнил. День освобождения Эдди Горгона после оправдания его за недоказанностью обвинения. Процесс по делу об убийстве владельца прачечной. Прачечный рэкет.

Ручка двери рывком вернулась в исходное положение, а за спиной своей, со стороны ниши я услышал голос. Дверь успешно отвлекла мое внимание.

— Замри, Вильямс. На этот раз получишь пулю в затылок, куда такой крысе и положено. Молодец, Флоренс. Прочитай ему еще раз, с выражением.

Влип? Еще как! Как сопляк, сосунок желторотый. Я услышал, как Эдди Горгон сделал шаг, другой, остановился в футе от меня. А я сижу, сжав в правой руке рукоять пистолета, который больше никогда не использую. Почему я не осмотрел нишу? Конечно, там потайная дверь. Глупость? Самоуверенность? Излишнее доверие к Флэйм?

Я посмотрел на нее. Интересно, как воспримет она мою смерть. Лицо ее мертвенно бледно. Она предала меня и принимает плату за это. Но мне с этого…

— Покажи ему чашечку и прочитай. Предсмертная молитва.

Флоренс подняла кубок. Наши взгляды встретились, но вот кубок поднялся на уровень глаз. И вместо Флэйм я увидел тощую и вытянутую, искаженную сферической поверхностью фигуру убийцы, его лицо, уменьшенные крысьи глазки, ироническую ухмылку.

Выхватить пистолет, рвануться вбок — слишком он близко. Конечно, у меня есть шанс захватить его с собой. Но и только.

Но тут заговорила Флэйм:

— Умерь пыл, Эдди. Рэйс много знает. Твой брат тоже хочет…