Кровавый зной (ЛП)

Я очнулся — судя по мобильнику, который каким-то чудом остался в моем кармане, — часов десять спустя. Покачал головой и тут же пожалел об этом. От пульсирующей головной боли — худшей, что я когда-либо испытывал, — раскалывалась голова. Я прижал пальцы к вискам там, где болело больше всего, и коснулся засохшей липкой крови. Без сомнения, пережитая мной травма головы убила бы человека — повезло, что я оборотень, а потому исцелился за несколько минут.

Однако, боль в голове не шла ни в какое сравнение с холодным ощущением пустоты в сердце. Та связь, что я ощущал с Тейлор, оказалась разорвана. В груди как будто возникла зияющая пульсирующая рана, ощущение утраты оказалось настолько велико, что от боли все внутренности скручивало в узел. Боже, что она наделала? Или ещё хуже, что с ней сделали?

Я должен был узнать.

Я очнулся посредине какого-то поля и минуту спустя сориентировался, где нахожусь. Огляделся и увидел, что дерево, в которое я врезался, не выжило. К сожалению, мой пикап тоже. Дерьмо, я должен позвонить кому-нибудь, чтобы за мной приехали. Возможно, на этот раз Тейлор ответит.

Я снова вытащил свой мобильник, чтобы позвонить ей, а затем дважды провел пальцем по экрану. Сейчас примерно десять часов ночи, но дата неправильная. Судя по моему телефону, уже наступило завтра. Неужели я провалялся в отключке целые сутки? Должно быть, я пострадал сильнее, чем думал. Но почему никто не видел аварию, не вызвал полицию и скорую помощь?

Ответ на мой вопрос крылся в окружающем ландшафте — я попал в аварию в какой-то естественной долине, что необычно для Флориды, но не так уж странно. Кроме того, место аварии оказалось скрыто редким сосновым лесочком и более густым подлеском. Люди, вероятно, целые сутки проезжали туда-сюда, и никто не увидел моей разбитой машины.

Висящая в небе луна подтвердила то, что показывал мой телефон. Сейчас полнолуние, и оно призывало меня обернуться. Но я не мог перестать думать о Тейлор. Я должен убедиться, что с ней все в порядке, прежде чем поддаться зову луны.

Я позвонил ей по телефону — никакого ответа. Поэтому я позвонил в клуб Корбина, и мне пришлось пробираться через кучу дерьма, убеждая скучающего бармена, что я не один из фриков, пускающих слюни по драгоценной четырехсотлетней заднице его Мастера, и да, я имею законное право говорить с ним. Боже, как он выдерживал это дерьмо? Ну да ладно — каждый живет, как может. Я просто знал, что не буду торговаться с ним.

Наконец он соизволил подойти к телефону.

— Корбин, — сказал я, опуская приветствия. — Я беспокоюсь о Тейлор. Ты знаешь, где она? Она с Эддисон? С ней всё в порядке?

— Ты хочешь сказать, что она не с тобой? — Он заволновался, и я начал беспокоиться ещё сильней.

— Нет, она, черт подери, не со мной, иначе я бы не позвонил тебе, — прошипел я. — Она ушла вчера вечером, после того как между нами возникло некоторое… недопонимание. — Я не смог заставить себя рассказать ему, что произошло на самом деле. — Я поехал за ней, но попал в аварию и разбил свой пикап. Мне нужно, чтобы кто-то приехал за мной, нужно узнать, куда она, черт возьми, делась — боюсь, что случилось нечто плохое.

Я услышал щелчок — кто-то взял трубку на другой линии.

— Я приеду, — сказала Эддисон. — Где ты, Виктор?

— Ты не поедешь, — строго приказал Корбин.

— Почему нет? — спросила Эддисон. — Оставайся и управляй клубом, а я могу забрать Виктора.

— Не одна, — настаивал Корбин.

Она раздраженно выдохнула:

— Корбин, если это какая-то твоя странная ревность…

— Это не имеет никакого отношения к ревности, моя дорогая, я доверяю тебе, как Всевышнему Богу, — пробормотал он. — Виктор — оборотень, а сегодня полнолуние. Поэтому ты не едешь, его заберу я.

— Дерьмо, слушайте, один из вас должен приехать за мной прямо сейчас, — прорычал я, теряя терпение. — Корбин прав, сейчас полнолуние, но я не собираюсь оборачиваться, пока не узнаю, что с Тейлор всё в порядке.

— Я приеду, — ответил Корбин спокойно. — Говори, где ты находишься…

* * * * *

Когда его обтекаемый «мерседес» появился на дороге, они оба сидели в нем — значит, Эддисон выиграла, по крайней мере, половину битвы. Вообще-то, я был рад её видеть. Она лучшая подруга Тейлор и, возможно, что-нибудь знает о ней.

Я скользнул на заднее сиденье и кивнул им обоим.

— Спасибо за оперативность. Что тебе известно о Тейлор?

Эддисон посмотрела на меня в зеркало окаменевшим взглядом.

— Я знаю, что она была очень расстроена. Она говорила, что вы двое занимались сексом. Но она боялась…

Мне поплохело.

— Боялась чего? — Боялась, что я её изнасиловал. И то, что произошло между нами, недалеко от истины. Вот почему следующие слова Эддисон застали меня врасплох.

Она глубоко вздохнула:

— Тейлор боялась, что изнасиловала тебя, Виктор.

— Что? — Я покачал головой. — Она опасалась этого? Но это безумие, бессмыслица. Почему она так думает?

Эддисон нахмурилась.

— Она сказала, что не помнит большую часть вашего рандеву, только то, что очнулась она на тебе голом, и ты был… — Она прокашлялась. — Сильно расстроен.