Кровавый зной

— Да, как и то, что происходит здесь, — заметил я. — Ты хочешь кого-то наказать и, черт возьми, накажешь меня. Или клянусь богом…

— Очень хорошо. — Уэйнрайт поднял руку, останавливая меня. — Ты можешь подняться на скалу, — сказал он, приглашающе взмахнув рукой.

— Тейлор идет со мной, — ответил я. — И к ней никто не прикоснется. — Мне не понравилась идея оставить её одну, окруженную толпой обозленных оборотней. Мы поднялись на плоский валун и встали рядом с Уэйнрайтом и Ли-Энн.

По полю, взъерошив наши волосы, пронесся прохладный ветерок, и Тейлор задрожала. Я приобнял её за талию и притянул к себе, желая накормить её и согреть своим теплом.

— Виктор… — прошептала она и прижалась щекой к моей груди.

Быстро поцеловав её в макушку, я ощутил её жар. И стал очень твердым, даже несмотря на окружавшую нас опасность. Боже, как бы мне хотелось оказаться сейчас с ней наедине в нашей спальне. Хотелось полакомиться её сладкими лепестками, доводя до оргазма снова и снова, как прошлой ночью…

— Не в силах даже на минутку оторваться от этой клыкастой? — злобно и достаточно громко, чтобы я услышал, пробормотала Ли-Энн.

Я тихо зарычал:

— Оскорбляя мою жену, ты оскорбляешь меня.

— Не она должна быть твоей женой, — возразила Ли-Энн, шагнув к нам. — А я. Виктор, дорогой, ты разве не видишь, насколько мы идеальная пара? Она просто околдовала тебя своей вампирской магией. Она…

— Ли-Энн, — окидывая дочь суровым взглядом, тихо позвал Уэйнрайт. — Сейчас не время и не место.

— Прости, папочка. — Она скрестила руки на груди, подтолкнув свою грудь вверх, весьма при этом смахивая на надувшуюся шлюху.

— Итак. — Уэйнрайт повернулся ко мне. — Мы подготовили особое наказание, как мне кажется, под стать столь отвратительному преступлению, которое твоя жена совершила против нашей альфа-суки. — Тебя публично выпорят…

— Что? — ахнула Тейлор. — Но вы не можете…

Я накрыл её руку своей.

— Да, они могут. Всё в порядке, детка, я с этим справлюсь.

— Но так не должно быть. — В её полных тревоги и вины глазах стояли кровавые слезы. — Это мое наказание, Виктор. Я не хочу, чтобы ты брал его на себя.

— Я должен, — ответил я и обернулся к Уэйнрайту. — Отлично. Покончим с этим.

— Конечно. Но я ещё не закончил. — Он одарил меня гребаной злобной ухмылкой. — Как я уже сказал, тебя публично выпорят — тридцать ударов серебряным кнутом.

Я нахмурился. Нежданчик, на который я не рассчитывал. Серебро имеет свойство оставлять постоянные шрамы, обычно такое наказание применяют в случае самых худших преступлений, скажем, за убийство одного члена стаи другим. Кроме того, это чертовски больно. С другой стороны, я и не ожидал, что легко отделаюсь.

— Серебряным кнутом? Вы собрались воспользоваться серебряным кнутом? — воскликнула Тейлор.

Я снова накрыл её руку своей.

— Давай просто покончим с этим и свалим отсюда. — Это почти единственный для нас выбор. Я бы не смог прорваться сквозь стольких оборотней и при этом защитить Тейлор. Конечно, в результате меня изувечат, но мне было наплевать на собственную внешность.

Я расстегнул рубашку и приспустил её примерно на треть, дернув плечами, сбросил её, оголяя большую часть спины, но прикрывая поясницу. Я уже ощущал зов луны, тяжесть проклятия. И совсем не хотел, чтобы меня выдала светящаяся метка.

— Ты ужасно стойкий, для того кто получит самую худшую порку в своей жизни, мой мальчик, — заметил Уэйнрайт. И обернулся к Ли-Энн. — Принеси кнут.

На мгновение она спустилась с валуна и тут же вернулась обратно, держа в руках длинный блестящий красный ящик, только что не перевязанный бантом. Отлично, постарался какой-то дизайнер. Где они достали этот хренов кнут?

Ли-Энн сняла с ящика крышку и вытащила черный кожаный кнут с витой ручкой с одной стороны и шестью длинными кожаными хвостами с другой. На кончике каждого кнутовища в лунном свете сверкали серебряные наконечники. Она держала его передо мной, и я подавил желание отшатнуться.

Дело не в том, что я боялся порки, — в конце концов, меня заклеймила собственная стая. И не думаю, что порка, даже серебряным кнутом, будет намного хуже. Но конкретно с этим кнутом было что-то не так. Зло. То самое зло я почувствовал в той проклятой ловушке, которую кто-то подкинул на мою землю, вероятно, сам Уэйнрайт. Теперь я сожалел, что не додумался позвонить той ведьме, Гвендолин, и спросить, удалось ли ей узнать, кто стоял за всем этим. Возможно, я смог бы надавить на него. А возможно, и нет. Во всяком случае, Уэйнрайт скорее всего не признается в том, что снюхался с ведьмой, — не перед всей стаей.

— Что это за чертовщина? — спросила Тейлор, недоверчиво рассматривая кнут.

Я взглянул на неё:

— Ты тоже это чувствуешь?

Она кивнула:

— Зло, как в той ловушке.

— Именно. — Нахмурившись, я посмотрел на Уэйнрайта. — Я никогда не говорил, что позволю тебе избить меня кнутом. С каких это пор альфа стаи нуждается в магии, чтобы вершить правосудие?

Он взглянул на меня:

— Кнут — лишь средство наказания, больше ничего. Твою попытку утверждать обратное следует рассматривать как акт трусости, ты просто пытаешься избежать наказания.