Кровью!

Доктор вытащил из кармана «люгер». Палмер напрягся. Этот тип – псих, и будто этого мало, он еще и законченный наркоман. Что ему взбредет в голову, никто не знает.

– Я не горжусь тем, что делал на службе у Моргана, но сейчас поздно притворяться, будто я этим не занимался или что у меня не было выбора. Я должен признать, что эта работа интересовала меня больше всего, что я делал для частного бизнеса.

Хауэлл протянул Палмеру пистолет рукояткой вперед. Детектив буркнул какие-то слова благодарности и быстро спрятал оружие в кобуру.

– Я давно выкопал себе могилу, мистер Палмер. Я покойник, вопрос лишь в том, когда у меня перестанет биться сердце. Не думаю, что придется ждать слишком долго. Я даже буду удивлен, если доживу до рассвета. Но вас я хочу предупредить: не надо верить вашей союзнице только потому, что она – женщина. У них самки еще хуже самцов.

– Соня не такая. Не такая, как другие.

Он сам досадливо поморщился от своей фразы. Это звучало глупо, будто человек не хочет расставаться с иллюзиями, но он говорил правду. Только как объяснить ее человеку вроде Хауэлла?

– Вы ее любите.

Совершенно ровно прозвучал голос ученого, без интонаций, напоминая столь же безжизненное произношение Чаза.

– Да. Я ее люблю.

Палмер сам удивился, что признал это вслух.

– Они всегда любят своих хозяев. Вот почему они так преданны... – Хауэлл замолчал, потянул носом воздух. – Это мне кажется, или действительно пахнет жареным мясом?

21

Кровавый след привел в библиотеку, где ждал ее Морган. Она ощущала его, как один сиамский близнец ощущает настроение и здоровье другого. Это была мерзкая, нежеланная близость, и Соню потянуло на рвоту.

– Дитя мое. -Дверь библиотеки отворилась сама собой, и странный мерцающий свет окраски зрелого кровоподтека выплеснулся в холл. – Выйди вперед, дитя, чтобы я на тебя посмотрел.

Знакомый голос, хотя и без того акцента британского высшего света, что звучал в нем в тот первый раз, в 1969 году.

Она неуверенно шагнула в лилово-черный свет, как можно сильнее закрывшись от пения сирен личности Моргана.

Вампир стоял перед огромным камином, одетый в сшитый на заказ смокинг. Волосы его были собраны в хвост и перевязаны черным бархатным шнуром. Улыбка его сверкала, и он смотрел на Соню поверх летных очков.

В голове Сони прошипел голос Другой:

Не клюй на показуху, ты уже не шестнадцатилетняя дебютантка! Загляни глубже иллюзии, смотри на то, какой он на самом деле!

Изображение в глазах Сони мелькнуло – она сменила спектр, и фигура Моргана поплыла и скрутилась, как кусочек целлофана, поднесенного слишком близко к горячей лампе. Кожа потеряла загар солнцепоклонника и стала похожа на гриб, смазанный салом. Ногти стали кривыми и длинными, как у китайского мандарина, лицо распухло от газов клеточного разложения. Запах напомнил Соне дохлую мышь, которую она когда-то нашла в старом диване. Сама мысль, что это гнилое чудовище совало в нее свой омерзительный конец, взметнула волну тошноты – даже теперь, через двадцать лет.

Другая считала, что было бы неплохо вырвать Моргану глаза и сыграть его головой в кегли вместо шара. Соня соглашалась, но продолжала сражаться с кипящей внутри злостью. Она ненавидела осклабившегося монстра, который насиловал и пытал ее столько лет назад – она даже культивировала в себе эту ненависть, чтобы легче было выносить повседневную рутину, – но сейчас не время было давать волю этому чувству.

Соня знала границы своей ненависти, знала, что та может наделать, если спустить ее с цепи. И поклялась себе когда-то, что ни за что, никогда больше не потеряет над собой контроль. Не так, как в прошлом году. Ей никогда не забыть уничтоженные ею жизни и рассеянные в ночи души.

– Мне сказать: «Наконец-то мы встретились» или какое-нибудь другое подобное клише? – предложил Морган. К нему вернулось прежнее красивое и аристократическое лицо.

– Ты знаешь, кто я?

Соня старалась, чтобы голос не дрожал.

– Я знаю, что ты называешь себя Соня Блу. Или ты спрашиваешь, узнаю ли я тебя? – Губы Моргана скривились жестокой усмешкой. – Ты можешь себе представить, сколько глупых и беспомощных девчонок соблазнил я за последние шестьсот лет? И ты хочешь, чтобы я из этой толпы помнил одну?

–Меня... ее звали Дениз Торн. Лондон, 1969 год.

Вампир кивнул, будто это что-то ему говорило.

– Ах да! Наследница! Тебя действительно искали. Это было неосторожно. И еще неосторожнее было, что я избавился от тела, не проверив, действительно ли ты мертва. Знаешь, я думаю, виной тому дух шестидесятых. Такая была эра счастья, беззаботности и безответственности! Вот я и обнаружил, что это заразно. А ты?

– Прекрати пустую болтовню, покойник! Ты знаешь, зачем я здесь.

Морган вздохнул и стал рассматривать свои ногти.

– Знаю! Знаю! Ты здесь, чтобы меня убить. Как это неприятно! Скажи, дитя, что должно доказать мое устранение?

– Что я не такая, как ты.

– В самом деле? Если ты не такая, как я, как же ты выжила последние лет двадцать, малышка? Чем питалась?

– У меня... у меня были способы.