Кровная месть

16 июля 1997 года, четверг, 3:00

Купите себе белый фургон.

Нет, серьезно, это лучший совет, какой я могу дать. Но только не новый и не слишком яркий, чтобы не привлекать внимания. Простой белый фургон, «форд-транзит» вполне подойдет. Или «хайас». Не имеет значения. Убедитесь, что с ним все в порядке: что электрика не барахлит, что аккумулятор заряжен. И вас не заметят. С белым фургоном вы становитесь невидимкой.

Это абсолютно точно.

А будучи невидимкой, вы сможете творить все, что захотите.

Я пробовал рассказать Джастину Ф. Флауарингу о принципе неопределенности Гейзенберга. Но он совсем не в настроении учиться и уж определенно не в состоянии усвоить зараз больше одного постулата.

Парень никак не мог уразуметь, что, как утверждал Гейзенберг, сам факт наблюдения за научным экспериментом меняет поведение изучаемых объектов. И тогда я попытался объяснить все Джастину Ф. Флауарингу на примере: одно только мое наблюдение за тем, как он в сауне смотрит фильмы с участием моей покойной матери, незаметно влияет на него, столь незаметно, что это даже и измерить невозможно.

Однако репортеришка вообще не понял, о чем я толкую.

Он еще долго пробудет в сауне. Я слежу за временем. Сейчас он смотрит «Дьявольскую гонку». Фильм продолжается девяносто восемь минут. Спущусь к нему через минуту, спрошу, какой следующий фильм он хочет посмотреть. Выбор огромный, после моей матери осталось столько великих картин. Я думаю, если Джастин Ф. Флауаринг просмотрит все по нескольку раз, то это сильно улучшит его память.

Вообще-то, одного только фургона мало. Вам понадобятся белый фургон и кнопка – наподобие канцелярской, но несколько усовершенствованная.

Про кнопку я еще расскажу, чуть позже.

18

Если нужно,
Тьму вечную я встречу, как невесту,
И заключу в объятья![4]

Актер уходит со сцены влево. На сцену справа входит другой. Майкл понятия не имел, кто они такие. Его тело находилось в театре «Глобус», в первом ряду бельэтажа, однако мысли витали где-то далеко. Он напряженно размышлял, главным образом об Аманде.

Упоминание о смерти вернуло его к пьесе.

Пригласить девушку в театр была не самая удачная мысль. Лучше бы они сходили куда-нибудь выпить или перекусить, куда-нибудь в такое место, где можно поговорить. А теперь придется сидеть рядом с ней три бесконечных часа, не имея возможности ни побеседовать, ни толком сосредоточиться на пьесе. Да вдобавок еще кресло такое неудобное.

Его мысли перенеслись от Аманды к Глории Ламарк. Майкл чувствовал себя виноватым из-за того, что не был вчера на ее похоронах. Но как он мог пойти? Разве сумел бы он смотреть в глаза ее сыну, ее друзьям, зная, что виноват в смерти бывшей актрисы? Так что он попросту спрятался от проблемы. Опять сделал то, чего категорически не рекомендовал делать своим пациентам.

Майкла нельзя было назвать великим знатоком Шекспира. Правда, он любил некоторые его трагедии, в особенности «Короля Лира», но вот о пьесе «Мера за меру» и понятия не имел. Нужно было прочесть ее накануне, и он собирался это сделать, но так и не нашел времени. А теперь Майкл потерял нить повествования и не мог понять, кто есть кто.