Кровная месть

   У меня уже скопилось немало дел, не связанных ни с «Совестью», ни с Бэби, и я безмятежно занимался ими, пока мне не позвонил дежурный и не связал с абонентом, который требовал следователя, занятого делом Бэби. Я, конечно, поморщился, но отказаться от разговора не посмел.

   — Алло, — услышал я возбужденный женский голос, — с кем я говорю?

   — Следователь по особо важным делам Турецкий Александр Борисович, — представился я чинно, чтобы произвести впечатление.

   — Здравствуйте, — сказала женщина. — Я хочу вам сказать, что я знаю, кто такая Бэби... Да-да, не перебивайте меня. Это Нина Шимова, проживающая сейчас в Строгине, по этому адресу...

   Я немедленно нажал кнопку вызова в своем столе — это был сигнал, чтоб мой разговор зафиксировали и одновременно выяснили, откуда говорит эта женщина, а сам сказал:

   — Я понимаю направление ваших мыслей, дорогая... Кстати, а с кем я говорю?

   — Это неважно, — буркнула она сердито, но тут же представилась: — Меня зовут Анна Назарова. Я говорю правду.

   — Дорогая Аня, — сказал я, — но ведь вы должны знать, что все это время Нина Шимова была за границей...

   — Ничего она не была, — надрывно выкрикнула Аня. — Все это время мы жили на «Полежаевской», где Лешу Дуганова убили потом. К ней Феликс ходил, козел старый. Потом он нас на Юго-запад переселил, там еще кого-то убили. Теперь-то я знаю, это все она!.. Она сама призналась.

   — Она призналась в этом вам? — спросил я машинально, уже начиная трепетать от очевидной догадки.

   — Не мне,— буркнула Аня,— а вашему Сереженьке... Он, к вашему сведению, у нее любовник Они вчера еще какой-то ключ тут нашли...

— Какой еще Сереженька? — спросил я, холодея.

   — Ваш, прокурорский,— выкрикнула Аня.— Нечего сказать, воспитали кадры...

   После этого она начала плакать и вскоре бросила трубку. А я еще некоторое время сидел, прислушиваясь к коротким гудкам, и ошеломленно все это переваривал. Теперь я вспомнил, что Нина Ратникова была инструктором по стрельбе в краснодарском управлении милиции, что это она сидела напротив убитых Чекалина и Тверитина, что Соснов был виновен перед нею, потому что обманул ее. Но Сережа!..

   Положив трубку, я тяжело поднялся и пошел к Меркулову. Этот телефонный звонок вдруг перевернул все дело, надо было принимать решительные меры, а для этого были нужны санкции начальства.

   Константин Дмитриевич в этот момент вел беседу с финскими прокурорами, напряженно при этом улыбаясь и без нужды кивая. Когда я вошел к нему почти без стука, он недоуменно поднял на меня голову, но понял, что у меня крайний случай, и поспешно передал финнов представителю Московской прокуратуры. Финны уехали смотреть Бутырскую тюрьму, а Костя обратился ко мне:

   — На тебе лица нет. Что, нашли убийцу Соснова? Между прочим, генеральный уехал объясняться с самим.

   — Нашли, — сказал я и стал рассказывать ему о звонке Ани Назаровой. Теперь я даже вспомнил, что именно так звалась подружка убитого Алексея Дуганова, пропавшая после убийства. Вот как она всплыла!

   Костя слушал меня с каменным лицом. Едва я закончил, он потянулся к телефону, но тот зазвонил раньше, чем он взял трубку.

   — Да? — рявкнул Костя раздраженно. — Да, я слушаю... Что такое?

   Судя по всему, там ему сказали что-то еще более интересное, потому что брови у него полезли вверх.

   — Вы сознаете, что вы говорите?— сердито произнес он. — Вы что же, прослушиваете телефоны прокуратуры? Вы знаете, чем это чревато?

Он еще послушал, потом сказал:

   — Я ничего не могу вам обещать, Александр Александрович. Вы занимаетесь своим делом, а мы своим. Честь имею...

   Он бросил трубку в раздражении. Будучи человеком весьма хладнокровным, он редко выходил из себя, но теперь вышел.

— Рогозин, что ли? — спросил я. Костя кивнул.

— Он уже прослушал ваш разговор с этой девкой, — сказал он, — и решительно требует, чтобы мы не вмешивались. Операция по захвату Бэби уже началась.

   Он перевел дыхание, поднял голов и посмотрел на меня.

— Насколько это вероятно, Саша?

   — На сто пятьдесят процентов, — ответил я. — Мне следовало догадаться раньше.

— Да, — вздохнул он. — Вот Сережа догадался...

   — Это просто какой-то кошмар, — поразился я. — На кого бы я в жизни не подумал, так это на него.

   — Погоди-ка, — вдруг опомнился Меркулов. — Что там она говорила про ключ?

— Говорила, что они нашли ключ, — сказал я.

— Саша, — сказал Костя. — Ведь они ее убьют!

   Я подумал, кивнул и немедленно достал бумажник, куда сунул когда-то визитную карточку Нины Шимовой.

— Звони, — сказал я и стал диктовать телефон.

   Костя тотчас стал набирать номер. Один раз набрал, другой...

— Занято.

   — Они оборвали линию,— предположил я.— Надо ехать.

   — Езжай, — распорядился он. — Я позвоню Романовой, пусть пошлет своих людей. Она нам живой нужна, Саша!

   Я торопливо сбежал вниз и в коридоре остановился как вкопанный. Навстречу мне неторопливо шел Сережа Семенихин, привычно жуя жвачку.

   — Здравствуйте, Александр Борисович,— сказал он.— Что-нибудь случилось?

   — Как тебе сказать, — пробормотал я. — Случилось. Зайди к Константину Дмитриевичу, он хочет с тобой поговорить. У меня, извини, важное дело.

— Хорошо, я зайду, — пообещал он