Кровная связь

Даже зная, что они не из Сопротивления, я не люблю, когда меня торопят, и особенно когда здесь со мной стоят четыре моих Связных. В тот момент, когда я напрягаюсь, мой Привязанный поворачивается, становясь спиной между нами и Целителями, и кричит: — Назад! Вас сейчас поджарят.

— Или съедят, — рычит другой Темный, три его существа обнажают зубы на приближающихся людей, и хотя для меня они выглядят совершенными существами, все трое мужчин глотают воздух с того места, которое я вижу из-за плеча моего Привязанного.

Жалко.

Темный выходит вперед. — Нам нужен Феликс Дэвенпорт. Мы взяли его с собой специально, чтобы он осмотрел на нашу Связную.

Один из мужчин возмущенно шипит и огрызается: — Он студент третьего курса! Связная члена совета должна быть осмотрена…

— Ее осмотрит Дэвенпорт и никто другой. Это не тебе решать, Пейн.

Целитель по имени Пейн? Я чувствую, что девушке это очень понравится. В голове у меня становится легко, и я снова прижимаюсь лбом к груди моего Привязанного, делая медленные вдохи, чтобы остановить бурление в голове. Его руки снова сжимаются, а затем он резко бросает: — Убирайся с дороги, пока я не взломал твой мозг и не собрал достаточно информации, чтобы похоронить тебя.

Послышалось еще какое-то бормотание, но потом Целитель закричал: — Я здесь! Я только что ввел Кайри немного жидкости, а где Оли — Господи Иисусе, мать твою! Положите ее на землю; потеря такого количества крови достаточно, чтобы убить человека, а такая поза только усугубляет ситуацию.

Мой Привязанный подходит к одним из носилок, но вместо того, чтобы положить меня, он садится, передвигая мои ноги так, чтобы Целитель имел к ним доступ. Одна из его больших ладоней скользит под мою футболку и ложится на мой позвоночник, надежно прижимая меня к своей груди, и она нагревается по мере того, как его дар распространяется по моему телу.

Боль, о которой я знаю, но на самом деле не чувствую, исчезает.

Я вздыхаю и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Целителя, который внимательно смотрит на меня. Руки моего Привязанного обхватывают меня, защищая, ладонь почти обжигает мою голую кожу. Он очень чувствителен ко всему в этой комнате, к взглядам и словам, все готовит его к войне.

Интересно, что он слышит такого, чего не слышат наши уши?

— Следи за собой, Дэвенпорт. Я не в том настроении, чтобы оправдывать неуважение после всего, через что мы сегодня прошли, — огрызается он, и Целитель вскидывает руки, словно ожидая удара кулаком в челюсть.

— Это не неуважение. Я исцелял ее достаточно раз, чтобы точно знать, на что она способна и сколько у нее сил. Я осторожен на случай, если у нее возникнут проблемы с контролем. Мы оба знаем, что это было проблемой.

Это заставляет его сделать небольшую паузу, просто чтобы посмотреть на меня, но мои пустые глаза ничего ему не отвечают. Я чувствую, что моя сила иссякает, угроза устранена, и ни о ком из Одаренных здесь нам не стоит беспокоиться. Любой из моих Связных мог бы раздавить этих людей, как мокрую бумагу.

Темный смотрит на меня, затем приседает, чтобы снова оказаться на моем уровне, его голос тверд: — Отдай Олеандр, чтобы мы могли тебя вылечить.

Я хмуро смотрю на него. — Нет. Я не отдам ее, пока еще есть боль. Я не позволю ей чувствовать ее.

Руки снова сжимаются, а затем Целитель приседает рядом с Темным. — Если ты можешь пообещать, что будешь контролировать ситуацию, пока я буду делать то, что мне нужно, я сделаю это. Я поверю тебе на слово, потому что Грифону придется прекратить блокировать боль, пока я это делаю.

Мой Привязанный отвечает за меня без колебаний: — Нет. Ты не исцелишь ее, пока она может это чувствовать.

Целитель качает головой. — Я не могу точно определить все повреждения, если она не чувствует боли, мне жаль. Если я что-то упущу, это может убить ее позже. Я не хочу рисковать. Другие Целители могут, а я нет. Слишком многое поставлено на карту, и я не потеряю Оли из-за того, что ты беспокоишься о том, что она чувствует боль. Я понимаю, но я ничего не могу с этим поделать. Мне жаль.

Я наклоняюсь вперед, чтобы убедиться, что он полностью сосредоточен на мне, что, возможно, мне не нужно было делать, потому что я думаю, что сейчас вся комната полностью сосредоточена на мне, и говорю: — Я не причиню тебе вреда, пока ты не причинишь вреда мне или моим близким. Ни сейчас, ни когда-либо. Боль — ничто, ее чувствует только девочка, а она сейчас спит. Делай то, что тебе нужно.

Он кивает, веря мне на слово, а затем присаживается рядом с носилками и приступает к работе. Он объясняет, куда кладет руки и почему прикасается ко мне каждый раз, когда двигается, и получает мое согласие, как профессионал. Часть напряжения покидает пространство, когда мое тело медленно восстанавливается под руководством его дара.