Сначала дед никак не реагирует на мои слова. Потом он подносит стакан с виски к губам и делает большой глоток, зажмурив глаза от удовольствия. Спустя несколько мгновений он вновь открывает их и опускает стакан на столик рядом с креслом.
– Я не могу позволить тебе сделать это, – меланхолически роняет он.
«Что ты имеешь в виду?» – мысленно спрашиваю я. Но вслух произношу нечто совсем другое:
– Почему нет?
– Потому что это я убил твоего отца, Кэтрин. Я застрелил Люка.
Поначалу я не улавливаю смысла сказанного. То есть я слышу, что он говорит. Я слышу его вполне отчетливо, распознаю порядок слов в предложении. Но их смысл и значение все еще не доходят до меня.
– Я знаю, что для тебя это должно стать потрясением, – продолжает дед. – Мне очень жаль, что нет никакого другого способа покончить с этим делом. Мне бы очень хотелось, чтобы ты никогда не узнала правды. Но ты обнаружила следы крови, и теперь у меня нет другого выхода. Я знаю тебя. Ты очень похожа на меня. Ты не успокоишься, пока не узнаешь всю правду. Поэтому сейчас я расскажу тебе все.
– Я думала, что сегодня утром ты говорил правду.
Он ерзает в кресле.
– До этого момента я лгал тебе, дорогая. Мы оба понимаем это, и ты, наверное, спрашиваешь себя, почему должна верить мне сейчас. Я могу лишь просить об одном: выслушай меня, а потом ты сама поймешь, что все так и было. Сердце подскажет тебе, что на этот раз я не обманываю. Хотя мне бы очень хотелось рассказать тебе другую правду.
– О чем ты говоришь? К чему все это?
Дед потирает загорелое лицо правой рукой, потом задумчиво обхватывает ею подбородок.
– Кэтрин, когда-нибудь ты состаришься и врач скажет тебе, что ты умираешь. Но то, что ты услышишь сейчас от меня, намного хуже. Сегодня умрет часть твоей души. Я хочу, чтобы ты собралась с духом и выдержала.
У меня холодеют руки и ноги. Я испытала нечто подобное, когда увидела, как полоска экспресс-теста на беременность порозовела. Меня тогда разбил временный паралич – пока мозг пытался осмыслить перемену, которая должна была произойти в моей жизни. Нечто подобное я чувствую и сейчас, но теперь меня охватывает дурное предчувствие. Должно произойти нечто ужасное. Я боюсь, что мой мир развалится на куски, стоит мне узнать то, что от меня скрывали. Но самое странное заключается в том, что я ничуть не удивлена. Такое впечатление, что я всегда знала, что нечто подобное когда-нибудь обязательно произойдет, знала еще с той поры, когда была маленькой девочкой. Я знала, что когда-нибудь наступит такой день и я окажусь в этой самой комнате или другой, но очень на нее похожей, и кто-нибудь откроет мне страшный секрет, почему я такая, какая есть.
– В ту ночь, когда умер Люк, здесь не было никакого грабителя, – говорит дед. – Ты уже заподозрила это. Вот почему ты спросила меня, не совершил ли Люк самоубийство.
– А он в самом деле покончил с собой? – раздается слабый голос, который срывается с моих губ.
– Нет. Я уже сказал тебе, это я его убил.
– Но почему? Ты поссорился с ним? Или это был несчастный случай?
– Нет. – Дед расправляет плечи и смотрит мне прямо в глаза. – Два дня назад ты спрашивала у меня, за что я не любил Люка. Тогда я не сказал тебе всей правды. Да, его реакция на военную службу вызывала у меня беспокойство, и тот факт, что он не мог содержать тебя и твою мать, не способствовал нормализации отношений. Но у меня с самого начала были дурные предчувствия в отношении этого парня. Что-то с ним было не так. Твоя мать не видела этого, потому что была влюблена. Но я-то видел. Хотя и не мог бы объяснить, что именно. Просто чувствовал что-то, что вызывало во мне отвращение как в мужчине.
– Я больше не вынесу этого. Просто скажи мне, в чем дело.
– Ты помнишь, что когда у Люка случались приступы дурного настроения – хандры, как выражалась Пирли, – то ты была единственной, кого он подпускал к себе? Единственной, кому он разрешал входить в амбар, когда работал?
– Разумеется, помню.
– Он проводил с тобой много времени, Кэтрин. Ты связывала его с реальным миром. У вас были очень необычные отношения. И со временем у меня появилось чувство, что это ненормальные отношения.
Холодок оцепенения подбирается к моему сердцу.
– Что ты имеешь в виду?
– В ту ночь, когда умер Люк, я не читал внизу. Я выключил свет и сделал вид, что лег в постель, но на самом деле не спал. Я поступал так вот уже несколько ночей кряду. Предполагалось, что Люк должен был уехать на остров. В ту ночь, вместо того чтобы наблюдать из окна, я вышел во двор с фонарем в руках и сел на траву. – Очередной глоток скотча. – Примерно через час я заметил Люка, поднимавшегося по склону холма со стороны амбара. Он был сам на себя непохож. В темноте я даже подумал, что это другой человек. Я подумал, что он