Кровник

Но я понимал и другое. Мне не удастся отсюда вырваться, если не смогу вырезать всех хруттов, которые обложили меня. Каждый выступ таил опасность, по мне плотно стреляли со всех сторон, а главного поединщика я до сих пор не видел. Но он был здесь, я точно знаю. Что ж, спектакль подходит к своему логическому завершению. Последний акт будет ярким и запоминающимся. Жаль, некому будет оценить красоту финала. Я ошибся только в одном: в желании земных охотников обязательно уничтожить меня. Никто не испугался моих намерений, ни устрашающих актов насилия. Хрутты, как высокоорганизованные существа, чуточку выросли в моих глазах. Как же здорово, что они не вышли в далекий космос, где могли бы наделать много бед. Способные, но не видящие огромных перспектив, жалкие людишки!

12.20

— Гнида, моих ребят уложил! — Федько с размаху саданул кулаком по камню и зашипел от боли, рассадив кожу до крови. Схватив автомат, он ринулся было вниз, но цепкая рука Сорокина схватила его за шиворот.

— А ну, сядь! — рявкнул подполковник. — Давай без истерик! Приказываю прижать задницу и ждать!

Гугдауль положил свой карабин в выемку между камнями и чуть ли не слился с прикладом.

— Он бежит сюда, — бесстрастным голосом произнес стражник, — он понял, где надо наносить главный удар. Как ножом в сердце. Один удар!

Карабин вздрогнул от выстрела. Чужак на мгновение споткнулся, но выпрямился и продолжил движение.

— Хорошо, что на тропе растяжки, — произнес радист, который сидел позади офицеров и сжимал в руках свой автомат, — может, разорвет, нахрен….

— Его плохо видно, — на мгновение Гугдауль оторвался от карабина, — дух умеет быть невидимым.

— Ты попал в него? — нетерпеливо спросил Синицын.

— Попал, анда, видишь, заковылял, — стражник снова нажал на курок. Оружие басовито тявкнуло.

— Как только тварь преодолеет растяжки — бьем из всех стволов, — приказал Сорокин. — Ракитин и капитан Федько применяют гранатометы, а я и капитан Синицын обеспечиваем огневую поддержку. Ну, Гугдауль сам знает, куда всаживать. А почему не в глаз стреляешь?

— А я не вижу его. Расплывается все, — пояснил эвенк.

Шарик уже поскуливал от нетерпения. Он не понимал, почему хозяин не отпускает его, привязав веревку к прочно вбитому в каменистую почву колышку. Желание пса сорваться с места и начать скрадывать добычу было настолько велико, что он заскреб когтями по траве, сдирая дерн большими пластами.

— «Точка два и четыре»! — это Федько пробовал скоординировать действия всей группы. — Огонь на поражение!

— Не достанем! — тут же откликнулись обе засадные точки. — Расстояние большое! И там наши появились! Бегут следом за тварью!

— Я вижу, — подполковник вскинул бинокль, сразу поймав в окуляр Карева, который устремился в погоню за чужаком. Выглядел он довольно странно. В одной руке автомат, в другой ножны с мечом. Большего самоубийцы Сорокин еще в жизни не видел. Взгляд его метнулся дальше, где возле заложника копошился какой-то человек с винтовкой, чем-то похож на Гугдауля. Тоже эвенк, Карев же докладывал…. Бес торопится следом за напарником.

Между тем пришелец уже достиг тропы, но не стал по ней бежать, а свернул в сторону. Значит, уже научен горьким опытом, что может налететь на растяжку.

— Чего ждете? Бейте! — прорычал Сорокин.

Захлопали подствольники, и первые грязные кучи мелких камней вперемешку с осколками гранат обрушились на чужака. Подключились автоматы. Сорокин уже был готов признать, что пришельцу помогает их дьявол, черт, небесный заступник — неважно, но ни одна пуля не попала в голову. Или же чужак умело уклоняется от траектории полета, что навряд ли, или существует какое-то поле, отклоняющее любой поражающий элемент. Дикая реакция пришельца, качающегося на быстром бегу, словно по принципу маятника, поражала. Он ведь не просто качался, а уводил невероятными скрутками свое тело в сторону, при этом не прекращая бег. Но между тем подполковник прекрасно видел, что пули рвали ткань комбинезона, и фигура чужака все четче проявлялась на фоне полуденного солнца как черно-белая фотография в химических реактивах.

— Должна же быть на тебя управа! — проскрипел зубами Сорокин, короткими очередями стараясь попасть в вытянутую голову, маячащую внизу. Движущаяся мишень не собиралась падать.

Возле уха еще раз стукнул карабин Гугдауля. И фигуру чужака сдуло со склона.

— Это что было? — прекратил стрелять Федько. Он даже высунулся по пояс из укрытия. Плазменный разряд ударил перед ним, опалив брови и волосы. Воздух, казалось, затрещал от избытка энергии. Капитан вскрикнул, схватившись за лицо. Синицын сдернул его вниз и пригасил готовые загореться волосы.

— Смерти захотел? — Сорокин сплюнул тягучую слюну и осторожно выглянул наружу. — Гугдауль, ты попал в голову?

— Не уверен, тайча (начальник), пуля голову задела, кажется. Но он жив. Внизу шевелится.

Охотник, Карев, 12.40