Кровник

– Надо его в дом нести, пока не поздно, – сказал отец. – Не стойте, помогите мне!

Вместе они отнесли Хас-Магомеда в саклю, обмыли целиком, переодели, промыли раны, перевязали и уложили в постель.

Девушка по имени Айшат, которая нашла юношу на берегу, его ровесница, каждодневно меняла ему повязки, поила водой из кувшина и целебными отварами, ими же промывала раны. Отец её, пожилой чабан Заур, позволил ей это, поскольку лишь она в семье умела ухаживать за больными с тех пор, как не стало матери. Братья так же помогали – придерживали больному голову, переворачивали его при необходимости, носили воду.

На четвёртый день Хас-Магомед пришёл в себя. Он проснулся как раз тогда, когда Заур вернулся домой с выпаса. Скрипнула лёгкая дверь в саклю. Вошёл чабан, высокий, седобородый, сожжённый солнцем, сухой и мудрый старик. Он разулся, снял с себя бурку, белую папаху из овчины и повесил их на гвозди, рядом с висящей на стене старой винтовкой. Прошёл внутрь, мягко ступая по земляному полу, и остановился. Хас-Магомед удивлённо уставился на него своими чёрными, как спелая смородина, блестящими глазами. Хотел встать при виде старшего, но сразу рухнул обратно от нехватки сил.

– Ас-саляму алейкум, – доброжелательно улыбнулся Заур.

– Уа алейкум ас-салям, – растерянно ответил Хас-Магомед.

– Айшат! – громким сильным голосом позвал дочку Заур. – Джигит очухался, неси подушки!

– Почему ты меня так называешь? – вопрошающе смотрел на него юноша.

– Сам убил горного волка, а теперь ещё и спрашиваешь? – улыбался Заур. – Да, силы тебе не занимать, раз одолел такого противника.

– Он был ранен, – сказал Хас-Магомед, считая, что победа досталась ему по счастливой случайности.

– Израненный и голодный волк куда более страшен и непредсказуем, чем здоровый и сытый, – многозначительно проговорил чабан. – Уж я-то знаю, ты мне поверь. А впрочем, на всё воля Аллаха…

Хас-Магомед провёл рукой по своей правой щеке и почувствовал свежий бугристый рубец – теперь во всю длину, от виска до подбородка, вдоль щеки у него тянулся шрам.

– Как я здесь оказался? – спросил Хас-Магомед, оглядывая небогатое, но ухоженное помещение.

– Аль-Хамду лиЛлях, Айшат нашла тебя у реки. Она тебя выхаживала, спасла тебе жизнь. Мы с сыновьями только помогали ей.

Из внутренней двери вышла молодая, тонкая и изящная девушка необычайной красоты, в красном бешмете на жёлтой рубахе и синих шароварах, неся подушки. Завидев Хас-Магомеда, она, как и полагается, опустила глаза. Хас-Магомед сделал то же самое, пусть ему и очень хотелось рассмотреть свою спасительницу.

– Сядешь? – предложил Заур. Юноша кивнул.

Айшат разложила подушки для сидения у передней стены и удалилась.

Хас-Магомед приподнялся на своём лежбище, но мигом рухнул обратно.

– Помочь? – спросил Заур, порываясь к юноше.

– Вы и так помогли, – ответил Хас-Магомед, поднялся самостоятельно и сел против хозяина дома.

– Ты наверняка очень голоден.

Юноша лишь слегка наклонил голову, стесняясь ответить прямо.

– Айшат! – вновь позвал дочку Заур. – Накорми нас, моя хорошая!

Через минуту в руках Заура и Хас-Магомеда дымились горячие сырные лепёшки. Ели в тишине. Потом пожилой чабан спросил юношу:

– Как тебя зовут?

Юноша замер на несколько мгновений. Много месяцев он не слышал собственного имени и сам же не произносил его, будучи совсем одинок.

– Хас-Магомед, – с тенью сомнения назвался он, – сын Асхаба.

– Я Заур, сын Турпала. Моя семья живёт здесь, в Наурлое, уже много поколений, разводим и пасём овец. Живём скромно, но не голодаем, Аллах милостив. Это моя дочь Айшат, с ней вы уже знакомы. Ещё у меня три сына: Дзахо, Турпал и Аслан. Загоняют овец, скоро придут. Скажи мне, откуда ты? Где твои родные? Что привело тебя одного в наши края?

Сердце Хас-Магомеда вновь заныло от тоски. Заур нашёл ответ на свой вопрос в печальных глазах юноши, словно устремлённых в прошлое.

– Я из Хаккоя, но мне больно сейчас говорить о том, что привело меня в твой дом, Заур, – честно признался Хас-Магомед.

– Понимаю, – наклонил голову старик.

– Я не задержусь в твоём доме надолго. Не хочу злоупотреблять гостеприимством…

– Я намного старше тебя, прожил жизнь и потому имею право дать совет: никогда не говори с уверенностью: «Я сделаю то или это». Во всём нам надлежит уповать только на нашего Господа. Ты проведёшь здесь столько времени, сколько тебе потребуется, – твёрдо произнёс Заур. – А как только почувствуешь в себе силы – пойдёшь туда, где считаешь нужным быть, Инша’Аллах8.

Глаза Хас-Магомеда увлажнились от чувства благодарности и преклонения перед благородством души пожилого чабана.

Так и жил Хас-Магомед в доме Заура. Когда здоровье его поправилось, то он счёл обязательным помогать по хозяйству. Через некоторое время стал прогуливаться по местности – очень уж затосковал юноша по своей вольной и независимой жизни, манил и не отпускал его свободный дух гор, широких лесов и глубоких оврагов.