Кровник (пенталогия)

— Сволочь ты, дядь Толь, — с горечью пробормотал Антон, прислушиваясь к странной тишине в лагере, характерными звуками скрытой работы ночного снайпера здесь даже и не пахло. Не визжал никто, не стонал, заходясь от боли, не палил предсмертно в небо. — Саботажник хуев!

Спустя пять минут выяснилось, что Антон несколько погорячился, обвиняя шефа в манкировании служебными обязанностями. Да, не хотел этого полковник, всем сердцем противился, но… так уж был устроен: если брался за какую-то работу, то делал ее от и до без сучка и задоринки…

Два трупа обнаружили у домика для бойцов. Оба обращены головами к перевалу, лежат на животе. Как и следовало ожидать, выскочили посмотреть, кто там прется в такой неурочный час. На пятачке у зинданов валялся третий, уткнувшись простреленной башкой в столб навеса. Больше на улице никого не было.

Полковник сидел на крылечке командирского домика и нервно курил. Завидев Антона, подскочил, дурашливо приложил руку к голове, сортирным голосом отрапортовал:

— Ваше приказание выполнено! Дама на месте! Четверо «двухсотых», один пленный, девять бойцов сучат копытами от нетерпения влиться в наши ряды, — полковник кивнул в сторону зинданов. — Так что транспорт вы кстати пригнали. Другие распоряжения будут?

— Не обижайтесь, дядь Толь, — виновато сказал Антон. — Простите засранца, ситуация так сложилась. Больше не буду.

— А больше и не надо, — меняя тон, буркнул полковник и кивнул Барину:

— Пошли, поможем девчонке…

В домике командира было скверно. Жарко натоплено, острая вонь свежего пороха и крови, стоны какие-то невнятные, керосинка тускловато чадит, придавая и без того зловещему зрелищу какую-то мистическую окраску.

Справа от входа, в большой черной луже, лежал навзничь юный Мамад. В углу утробно скулил голый Руслан Умаев с простреленным бедром и скрученными за спиной руками. На кровати, скрючившись, как эмбрион, и тихонько подвывая, лежала нагая Ирина, грязная простыня под ней была сплошь испещрена свежими кровавыми пятнами.

— Ох ты ж, ублюдок ты вафельный!!! — разобравшись в ситуации, тихо процедил Антон и тотчас же прицелился из автомата в пах раненому Руслану. — Вот тут вы маленько промазали, дядь Толь. Тут надо было чуток повыше брать… Чего вы!

Это неудавшийся стерилизатор воскликнул от возмущения, Шведов, прикрыв собой Руслана, отвел ствол Антона в сторону.

— Мы его по-другому используем, — вкрадчиво сказал полковник, подмигивая соратнику.

— А! — озарился Антон. — Ну, конечно! Мы его Мо отдадим. Оч-чень хорошая мысль!

— Мы его вообще трогать не будем. И даже слегка полечим, — сказал полковник и, упреждая негодование младшего товарища, пояснил:

— Я про этого козлика кое-что знаю, Сыченок. Не торопись, он нам очень даже пригодится…

Глава 7 В расчете…

В начале марта в прессе и на телевидении появились сообщения о групповом побеге наших военных из чеченского плена. Версии об обстоятельствах сего геройского поступка поступали самые противоречивые, а сами герои, якобы ухайдокавшие целую банду и проломившие грудью себе дорогу через всю Ичкерию, отказывались от интервью либо скупо сообщали: сидели, надоело, всех подряд завалили и удрали. И отстаньте, ну вас в задницу.

Нашлись умные товарищи, которые объяснили широкой публике: после длительного пребывания в плену психика молодых людей претерпевает необратимые изменения, они становятся нелюдимыми, угрюмыми, раздражительными, и чтобы провести полноценный курс психореабилитации, необходимо довольно длительное время. Так что, в самом деле, отстаньте.

— Орлы! — радостно потирал ладоши полковник Шведов. — Соколы! Не перевелись еще богатыри на Руси…

Ирине понадобилось что-то около двух недель, чтобы более-менее встать на ноги. Примерно столько же времени занял процесс переговоров с Лечи Умаевым, главой «Концерна», на предмет равноценного обмена по принципу «голова на голову». Собственно, сами переговоры длились минут пять.

— Или ты его вытаскиваешь и полноценно отмазываешь от статьи, или мы пришлем тебе труп брата, — сразу поставил условие Шведов. И Лечи, не раздумывая, согласился.

А две недели понадобились, чтобы повернуть подмазанную следственную машину вспять и затем решить все премудрости с обменом.

Ирина к переговорам никакого интереса не проявляла, она проходила курс лечения в загородной резиденции своей подружки Вики и вообще ни с кем не желала общаться. Единственно, что она сказала Назаряну, который добровольно и бескорыстно оказывал Шведову всестороннюю помощь в подготовке обмена:

— Я хотела бы присутствовать при этом сама. И чтобы там обязательно был Ибрагим…

Сказано, сделано. Шведов звякнул Лечи, поставил еще одно условие, хочу Ибрагима. Тот выразил свое недоумение, но тут же был полковником одернут со всей суровостью: а сейчас не ты командуешь парадом, твоя задача, согласно головой кивать и все время говорить «да».