Кровник смотрящего

— Ничего, я тебе помогу.

Вот она — классическая стерва, которая ставит перед собой цель и не успокаивается до тех пор, пока не достигнет ее. В жилах у таких женщин, как Валентина, бежит кровь завоевателей. Они в совершенстве владеют не только искусством обольщения, но и боевыми навыками. Подобные женщины милы и беспощадны одновременно, для достижения победы они, не задумываясь, возьмутся за кинжал.

Есть что-то занятное, когда женщина соблазняет мужчину. Когда же она стягивает с него штаны для того, чтобы он овладел ею, это уже высший пилотаж! Ее тонкие длинные пальчики резвились вовсю. Наступил момент, когда для близости не осталось никаких преград. Валентина покорно и одновременно очень остро посмотрела на него снизу вверх. Она умела смотреть твердо и прямо. Порой от ее взора становилось немного не по себе.

Но сейчас в ее взгляде было нечто новое. Валентина как будто бы не смотрела, а трогала своим взглядом, подогревая его желание. Михаил мягко коснулся ее волос, и девушка тотчас угадала его желание, приникнув к его восставшей плоти пухлыми губами.

Михаил закрыл глаза. Такие вещи Валентина способна делать с потрясающей чувственностью.

— Хватит… А теперь иди ко мне, — поторопил ее Чертанов, не в силах более сдерживать желание. — Вот так, малышка, — он посадил женщину к себе на колени. — Ты просто неподражаема!

Прижавшись к женщине всем телом, он вдыхал запах ее волос. Такая женщина способна свести с ума любого матерого самца. Остается только удивляться, почему свой выбор она остановила именно на нем?

— Ты просто супер! — прошептала Валентина с придыханием. И осторожно принялась совершать круговые движения бедрами. — Тебе хорошо так?

Михаил открыл глаза, освобождаясь из нирваны.

— И ты еще спрашиваешь?!

— Знаешь, я не буду торопиться. Хочу получить полное наслаждение. Ты не возражаешь?

Есть вещи, в которых возражать женщине не принято. Чертанов, чуть улыбнувшись, ответил:

— Нисколько.

Михаил никогда не думал, что лицо женщины способно быть таким чувственным. Валентина то приоткрывала рот, чтобы глубоко вдохнуть, а то, слегка прокусывая губы, откидывала голову назад. Зрелище завораживало. Движения ее становились все энергичнее, а пальчики, впившиеся в плечи, требовательнее и злее.

Она уверенно вращалась на его коленях, ненадолго приостанавливалась, а потом вновь продолжала свой нехитрый танец. Дыхание ее становилось все более коротким, а ноготки теперь напоминали настоящие когти, которые она все более погружала в его тело. Вдруг Валентина слегка прогнулась, обхватив Михаила, и глухо и протяжно застонала.

С минуту она сидела неподвижно. А затем, расслабившись, разомкнула объятия.

— Как ты? — спросил Чертанов, посмотрев в ее раскрасневшееся лицо.

— Мне было хорошо, — устало шепнула Валентина, открыв влажные глаза.

Михаил нахмурился. Опять знакомая интонация. Может, он все это напридумывал и женщины-снайпера никогда не существовало?

Подавляющее число женщин не спешат освобождаться от любовных объятий. Валентина была другая, она могла тотчас порхнуть к зеркалу, чтобы привести в порядок взъерошенные перышки. И уже через несколько минут ничто не свидетельствовало о том, что женщина, позабыв обо всем на свете, только что предавалась любви.

Поднявшись с колен Михаила, Валентина уверенно прошлась по комнате, щеголяя наготой. В общем-то, было на что посмотреть… И тут Чертанов увидел на ее правом предплечье небольшой шрам. Сомнения, которые, казалось, уже были развеяны, вновь заставили нервы сжаться в плотный упругий комок.

— Послушай, откуда у тебя эта царапина? — спросил Михаил нейтральным голосом.

Было очень странно, почему этой отметины он не замечал прежде. Ему казалось, что он сумел изучить на теле Валентины каждую черточку. Оказывается, не каждую. А что же тогда говорить о ее мыслях!

Обернувшись, Валентина посмотрела на Чертанова. Михаил оторопел, взгляд ее, еще минуту назад мягкий, теперь был кинжальным. Если бы он имел материальное воплощение, то без труда пришпилил бы его к кровати, как какое-нибудь гнусное насекомое. Но уже в следующую секунду гребень мягко вошел в густые каштановые волосы и ловко пригладил сбившиеся локоны. От хищного выражения не осталось и следа. Глаза наивной девочки, как и прежде. Кротким взглядом она продолжала ласкать его лицо.

— Честно говоря, я даже и не помню, — повернулась Валентина к зеркалу. — Кажется, поцарапалась где-то на пляже. А что, это меня очень портит?

— Ты понимаешь, Валя, мне в голову лезет всякая чушь, и я никак не могу от нее избавиться. Помоги мне! Такой шрам очень напоминает пулевое ранение, как будто бы пуля прошла по касательной.

Валентина рассмеялась:

— Пулевое ранение. Милый ты мой! Уж не хочешь ли ты сказать, что такая слабая женщина, как я, способна участвовать в боевых действиях? Кажется, так это у вас называется?

— Я об этом не говорил… Просто как-то подумалось… Я ведь на пулевые ранения предостаточно насмотрелся.

— Вот именно, что насмотрелся! Теперь ты любую царапину воспринимаешь как пулевое ранение. Странно, что ты не спросил меня об этом раньше.