Кровники

Хлопнула дверь, и машина отъехала от обочины. Наташка была в восторге: первый раз посчастливилось прокатиться на машине! Она удобно устроилась на кожаном сиденье и глазела на приборчики за стеклянными окошками, похожими на часы. В машине было всё очень красивым: руль чёрный и большой, как колесо велосипеда, блестящие ручки, зеркало за окном, в которое она видела своё маленькое вытянутое лицо.

Водитель всё ещё не мог прийти в себя и молчал, Наташка смотрела в окно на мелькающие дома и семенящих по тротуару людей.

– Ты чего под машиной делала? – спросил дядька.

–Узорчики на колесе чистила. Они были грязные, а теперь чистые.

– Ты есть хочешь, Татка?

– Нет.

– А пирожок или мороженое?

От мороженого никто не отказался бы. Наташка кивнула.

***

Бабушка вышла на крыльцо с полной сумкой – Наташки на лавке не было. Прасковья ещё не успела испугаться, огляделась по сторонам, зашла за угол магазина.

– Татка! Ты где? – позвала она.

В ответ лишь молчание. Страх ударил бабушке в ноги, она присела на скамейку, где ещё недавно сидела Татка. Где искать внучку? Она не могла далеко уйти, маленькая ведь, четыре годка всего. Убежала за котёнком или птичкой и сейчас обязательно появится.

Прасковья поднялась, охая, и засеменила по дороге. Она останавливала прохожих и спрашивала, не встречалась ли им девочка в синем платье с оборочками. Прохожие сочувственно пожимали плечами: Наташку никто не видел.

У бабушки сердце оборвалось.

«Наверно, домой пошла, – подумала она и заторопилась обратно, – заскучала, замаялась…»

Во дворе Наташки не было. Прасковья прошла в летнюю кухню, где Маруся резала овощи для окрошки, и спросила, едва переводя дух:

– Татка дома?

Мать так и застыла: в одной руке редиска, в другой – нож.

– Да ведь она в магазин с тобой пошла.

– Ох… потеряла я девчонку… – заплакала бабушка.

– Боря, Валя! Наташка потерялась! Идём искать!

Подняли соседей, все вместе искали во дворах, у магазина и на кладбище, находившемся неподалёку. Прошли вдоль оврага, где после дождя бурлил ручей: вдруг Наташка в воду упала?

Наконец кое-что прояснилось. Одна женщина с соседней улицы вспомнила, что видела девочку, которую вытащил из-под машины какой-то мужчина, наверно, отец.

– А потом что было? – спросила Прасковья.

Женщина ответила, что отец посадил дочку в машину и увёз.

Бабушка задумалась, потом сказала, прикладывая платочек к глазам:

– Вернусь-ка я ещё раз к Цыганскому.

Предчувствие не обмануло её: живая и здоровая Наташка сидела на лавке, болтала ногами и сосала леденец на палочке.

Увидела бабку, обрадовалась:

– А дядя Лёша меня на машине катал. Долго! И пирожок с мясом купил… и ещё водичку шипучую, сладкую.

Прасковья плакала и целовала Наташку, потом вспомнила пережитый страх и пригрозила:

– Я тебя на привязи буду водить, как козу! Что за дядька?

– Не знаю…

Дома Наташку поругали для порядка, чтобы на ус намотала, и стали допытываться: что за дядя Лёша? Откуда он взялся и зачем катал на машине? Татка начала сбивчиво объяснять.

Мать с отцом решили, что водитель испугался и перестал соображать, потом опомнился и привёз девчонку к магазину.

– Ангел-хранитель спас, – сказала бабушка.

Теперь, когда Прасковья брала младшенькую внучку с собой, то завязывала на Наташкиной талии верёвку и цепляла конец к своей юбке. Отец увидел это и смастерил прочный, застёгивающийся на поясе ремешок с поводком.

За девчонкой нужен был глаз да глаз, она не давала ни минуты покоя своему хранителю.

Однажды мать взяла Наташку с собой в гости, навестить бывших соседей по квартире, Ведерниковых. Татке в гостях было скучно. Сначала она смирно листала книжку с картинками, потом заскучала, сползла потихоньку с дивана и вышла в коридор.

Кухня была пуста. На электроплитке булькал суп, на столе лежала забытая кем-то щербатая вилка с двумя отломанными посерёдке зубьями. Наташка взяла её, повертела в руках и тут заметила на стене чёрную розетку с двумя дырочками. Стало понятно, что эта гнутая вилка и розетка созданы друг для друга.