Кровное родство

Юноша видел, как глаза его новой знакомой загорелись от волнения, и не посмел сказать, что девушка может уйти от Оракула… в полной растерянности.

Лисандр улыбнулся и положил ей руку на плечо.

— Сама увидишь, — ответил он. — Могу поспорить, Пифия скажет, что ты станешь лучшим атлетом.

— Что ты будешь делать теперь? — спросила Чилонис.

— Я должен вернуться в Спарту, — ответил Лисандр. — Новый наставник казармы, о котором я тебе рассказывал, более терпелив, чем прежний, но я не стану испытывать его терпение.

Чилонис неожиданно наклонилась и поцеловала юношу в щеку.

— Лисандр, еще раз спасибо, что выручил меня из беды.

В небе сверкнула молния, и раздались мощные раскаты грома.

— Похоже, от хорошего дождя мне не уйти, — сказал Лисандр, и Чилонис улыбнулась.

— Так угодно богу. Прощай, Лисандр. Может, когда-нибудь снова встретимся.

— Я тоже так думаю.

Лисандр побежал вниз. Он выбрал крутой спуск, перескакивая с камня на камень и огибая кустарники. Он не понял слов Оракула, но они, тем не менее, принесли ему облегчение. Судьба была в его руках, она написана в его сердце. За нее лишь надо ухватиться.

Дождь освежил Лисандра и после долгого пути к Оракулу пришелся кстати. Дождь смыл всю грязь, накопившуюся в нем по дороге. И более того. Казалось, что дождь очистил также его дух, смывая все несчастья и боль, выпавшие на его долю за последние месяцы.

Когда Лисандр добрался до пристани, его одежда прилипла к телу, а пальцы посинели от холода.

— Чему ты так радуешься? — ворчливо спросил лодочник, когда Лисандр сел к нему. Сам он даже и не догадывался, что улыбается.

— Не знаю, — ответил юноша.

Когда лодка отчалила от берега и устремилась к заливу, а проливной дождь усеял поверхность воды миллионами пузырьков, Лисандр почувствовал себя так, будто заново родился. Он был готов вернуться в казарму.

* * *

Казалось, что его возвращение в Спарту заняло меньше времени, чем визит к Оракулу. Достигнув окраин спартанской территории, Лисандр остановился на дороге.

Как хорошо возвращаться в родные места. Ему не терпелось рассказать Леониду и другим о своей встрече с Оракулом. Юноше понравилась свобода и неизвестность предыдущих дней. Как только он наденет красный плащ, на него снова лягут прежние обязанности.

Он погладил лежавшую в кармане пращу. Во время путешествия она была его единственным оружием.

«Иди вперед, Лисандр, — твердил он себе. — Пора снова почувствовать на своей руке щит».

Пока он шел по улицам Спарты, стук молотков в каждой кузнице и дворе свидетельствовал о недавней войне. Весь город трудился, чтобы пополнить запасы оружия, утраченного во время сражения с персами. Во всем другом не замечалось никаких изменений. Илоты работали на полях, спартанцы тренировались в своих казармах.

Лисандр видел, как они совершают маневры у реки, и слышал, как вдали звучат громко отдаваемые наставником приказы. Ему хотелось узнать, как себя чувствует Кассандра. Как нелепо они поссорились! Юноша решил, что завтра же пошлет к ней Идаса с весточкой.

Уже стемнело, когда он явился в казарму. Из темноты на него залаяла собака. Лисандр прокрался на кухню, где нашел остатки обеда — холодный суп и жесткий сыр.

Сев на скамью и прислонив голову к стене, он почувствовал, как его одолевает накопившаяся за шесть дней усталость. Его отяжелевшие веки сомкнулись.

* * *

— Путешественник вернулся! — раздался голос. — И все проспал. Видно, он уже перенял расхлябанность северян.

Открыв глаза, Лисандр увидел Аристодерма, стоявшего перед ним вместе с каким-то илотом.

Юноша догадался, что проспал всю ночь, неудобно прислонившись к стене. Он выпрямился.

— Извините, наставник. Я вернулся поздно, и, наверное…

Аристодерм нахмурился.

— Приведи себя в порядок, — велел он. — Ты воняешь, как фракиец. [20]

Спотыкаясь, Лисандр вышел из казармы, помылся у колодца, а затем направился в спальное помещение. Надев свежую тунику, он присоединился к уже завтракавшим ученикам.

Орфей был потрясен, увидев его.

— Ты вернулся! — сказал он. — Как все прошло?

Лисандр сел рядом с другом и заметил, что остальные перестали есть и начали прислушиваться к их разговору. Он неторопливо отломил кусок хлеба и налил в свою чашу козьего молока.

Лисандр коротко и весело рассказал о своем путешествии. Ему не хотелось описывать столь важные подробности, как встреча с Чилонис или разговор со жрецами.

— Мне повезло — одну ночь я провел на постоялом дворе. До того я спал под открытым небом, а однажды укрылся в брошенной лачуге пастуха. Ну, я думал, что она брошена, пока перед рассветом туда не заглянуло семейство лисиц. Я перепугался до смерти, казалось, на меня взглянула Медуза, когда одна лиса лизнула мою ногу…

Все рассмеялись. Почти все.

— Тебе жилось весело, — раздался насмешливый голос. Это был Прокл. — Все остальные тренировались, пока ты безмятежно проводил время.

Демаратос положил руку на предплечье друга, но ничего не сказал.

Прокл снова принялся за еду. С тех пор, как Лисандр забыл о своих стычках с Демаратосом, казалось, Прокл возненавидел его еще больше.