Кровное родство

Их лодка вошла в мелководье и врезалась в тела, которые подняла волна. Лисандр заметил среди них знакомое лицо — мужчину, который пытал Демаратоса в Таренте. На груди у него зияла глубокая рана. Лисандр коснулся плеча Демаратоса.

— Смотри, друг.

Демаратос взглянул через край лодки.

— Я бы пощадил его. — Демаратос отвернулся.

Лисандр выбрался из лодки и заметил, что вода на мелководье приобрела красный оттенок.

Леонид доложил, что им удалось обнаружить на борту корабля. Вернуться назад без штурмана было почти невозможно, но Аристодерма это, видно, не волновало. Он обозревал остатки вражеского войска.

— Что не так? — спросил Кимон, стоявший рядом с ним. — Мы победили.

Заместитель Никоса в бою потерял правое ухо, вокруг углубления близ темного слухового канала сверкала обнаженная плоть.

— Чужой позор не вызывает у меня радости, — ответил наставник Лисандра. — Я отнесся бы к ним с большим уважением, если бы они сражались до конца.

Глава двадцать пятая

Аристодерм приказал пленным взять весла и разблокировать вход в туннель. Четыре пленника взяли по веслу и пытались отодвинуть валуны. Они кряхтели от усилий, по их обреченным лицам струился пот. Когда одно весло сломалось, они получили другие, и, наконец, отодвинули два самых крупных валуна от входа. Другие пленники помогали своим побежденным товарищам убирать камни меньших размеров. Вскоре раздавленные тела несчастных спартанцев отнесли в сторону.

«Я ведь тоже мог угодить под этот валун», — подумал Лисандр.

К каждой паре пленных приставили одного вооруженного спартанца, их вывели через туннель на дорогу, идущую в Тарент. Семьи спартанцев остались в лесу.

Почти всю дорогу Аристодерм что-то обсуждал с заместителями Никоса.

Жители, оставшиеся в городе, вышли из домов и стали свидетелями шествия своих земляков, проигравших сражение. Никто не проронил ни слова, пока пленников вели к рыночной площади. Лисандр заметил, что те шли с опущенными головами, чтобы не видеть осуждающих или сочувствующих взглядов.

Мертвые тела убрали, но в воздухе все еще стоял запах боя — тошнотворная вонь, смесь пота и железа.

Аристодерм поднялся на ступени храма, повернулся к толпе и взглянул через головы людей на море. Рядом с ним стоял Сулла. Постамент, на котором возвышалась статуя Аристарха, пустовал.

— Жители Тарента! — громко заговорил наставник. Сулла переводил его слова, хотя Лисандр подозревал, что многие отлично понимали по-гречески.

— Последние события стали мрачным эпизодом в вашей жизни, — продолжил Аристодерм. — Многие из ваших друзей погибли, многие получили страшные раны. И ради чего? — Он умолк и посмотрел на толпу, пока Сулла переводил его слова.

— Я понимаю, вы недовольны своими спартанскими правителями, но кровопролитие не выход из положения. Я имею право приговорить вас всех к смерти точно так же, как вы перебили бы наших людей.

Некоторые люди, стоявшие у края площади, заплакали.

— Но я проявлю милосердие, — продолжил Аристодерм. — Хотя спартанцев и не назовешь милосердными. Наверно, вы все знаете, что такое Спарта. Мы не пытаемся расшириться за счет завоеванных земель. Мы сражаемся для того, чтобы защитить себя и наш народ, чтобы обезопасить границы. Как медведи, мы не сразу приходим в ярость. Но берегитесь, наш гнев не знает границ, когда нас выводят из себя. Мы не останавливаемся до тех пор, пока не искореним источник гнева. Это понятно?

Усталые люди, стоявшие на площади, все как один кивнули в знак согласия.

— Разделите пленных. Мессапы пусть встанут на эту сторону… — он указал рукой, — а жители Тарента на эту.

Оба пленника, к которым был приставлен Лисандр, были мессапами, и он отвел их на ту сторону площади, где находилось здание рынка. Пленники смотрели на него с почти открытой ненавистью. Когда мессапов собрали вместе, их оказалось около тридцати.

— Мой гнев не распространяется на жителей Тарента, — заговорил Аристодерм. — От них зависит существование этой колонии. Но Спарта не потерпит захватчиков из чужих городов. С ними обойдутся так, как это принято в Спарте.

Лисандр почувствовал, как по телам его пленников снизу вверх пробежала волна страха.

— Мессапы, встать на колени! — крикнул Аристодерм.

Кимон повторил приказ. Некоторые из пленников тут же беспрекословно послушались, остальные переглядывались. Кимон громко еще раз повторил слова Аристодерма. Все повиновались, кроме одного. Сулла приблизился к нему и вытащил меч. Пленник сплюнул на землю и встал на колени. Аристодерм глядел на мессапов, и Лисандр видел, что его губы безмолвно шевелятся.

— Мне понадобится тридцать один доброволец, — громко сказал наставник. — Из мужчин Тарента, желающих доказать свою верность Спарте. Каждый из них получит место в новом городском совете.

По толпе жителей Тарента прокатился глухой ропот. Один за другим вперед выходили горожане с надеждой в глазах.

Но Лисандр знал, на что те добровольно идут. Место в совете достанется им дорогой ценой.

— Ребята, дайте каждому из этих людей по мечу, — приказал Аристодерм.