Кровные братья

Оперативная группа, прибывшая вскоре после начала второго отделения, уже проделала значительную работу. Тщательнейшим образом был исследован замок в артистической Райцера, на котором не обнаружилось ни малейшего намека на следы взлома. Совершенно очевидно, что открывали его обычным, нормальным ключом, а следовательно, в организации похищения был задействован кто-то из своих, имеющих доступ к щиту, на котором располагались ключи. Были дотошно опрошены сотрудники охраны, сидевшие на служебном входе. Безрезультатно. Два молодых парня начали работать совсем недавно, далеко не всех артистов огромного коллектива знали еще в лицо, а любая репетиция или концерт всегда сопряжены с многочисленными перемещениями участников: кто-то входит, кто-то выходит, вновь возвращается — и так до бесконечности, большинство с футлярами, чехлами от музыкальных инструментов, портфелями и даже чемоданами. За всеми не углядишь. Одному из охранников, правда, как-то бросился в глаза вышедший вскоре после начала антракта человек в шикарном кожаном пальто с поднятым воротником и очень красивой норковой шапке. Но ничего предосудительного в его поведении не было, а если что и могло показаться странным, так это несоответствие очень качественной и дорогой одежды слишком уж зачуханному и ободранному скрипичному футляру. Но опять-таки никаким криминалом тут не пахло, и охранник не счел необходимым поинтересоваться личностью кожаного господина.

Райцера и Владимирского, уставших и даже измочаленных прошедшим тяжелым концертом, отпустили довольно быстро. Все, что они могли сообщить на данный момент следствию, было уже запротоколировано, а поиск каких-то возможных нюансов и тайных пружин происшедшего вряд ли мог разрешиться сиюминутно.

— Знаешь что, Герка, нечего нам сегодня сидеть как двум сычам — каждый в своем углу. Поехали ко мне.

— Ну я не знаю… Беспокоить твою жену…

— Жена вот уже две недели пьет водичку в Карловых Варах. Я, собственно, изначально предполагал, что ты будешь жить у меня. Но в Министерстве культуры встали на дыбы: «Как вы не понимаете, Юрий Васильевич, столь важный и значительный визит… Придавать ему оттенок частной поездки совершенно недопустимо!» Ну я и «проникся» государственными интересами. А уж сейчас… Да пошли они все к черту!

Посиделки не получились ни веселыми, ни многословными. Не то было настроение.

— Ну для концерта в Петербурге ты, естественно, возьмешь мою скрипку.

— После случившегося даже и не знаю: возможно ли так рисковать?

— Это не твоя забота. Я завтра переверну все министерство — и будь спокоен: они сумеют обеспечить надежную охрану.

— Одного не понимаю, Юра: зачем? Зачем красть скрипку, которую никогда никому нельзя будет показать, кроме разве что таких же приятелей-ворюг, а уж тем более использовать ее по прямому назначению. Впрочем, возможно, будущий хозяин моего Страдивари умеет играть что-нибудь типа: «Жили у бабуси два веселых гуся». Погиб инструмент.

— Гера, не надо так пессимистично. Поверь, наши следователи умеют достойно работать, когда захотят. А в этом случае, безусловно, захотят, хотя бы из духа конкуренции. Ведь сейчас твоя страховая компания начнет поднимать на ноги весь мир, вашу полицию, Интерпол… И сегодня, по-моему, приезжали достаточно толковые ребята.

Но ведь это были первые, кого выхватили на это ЧП. А завтра мы подключим к делу лучшие силы. Вот что, я с утра же первым делом — в Генпрокуратуру. Пусть сразу же по горячим следам подключают лучших из лучших.

— Тебя там уже ждут.

— Ну, знаешь ли, все-таки как-никак, но я народный артист России. От меня нельзя так просто отмахнуться.

— Ладно, Юра. Давай спать.

— И то правда.

Возможно, железные нервы Райцера и тут сыграли свою благотворную роль, но Юрий Васильевич спал плохо, нервно и как-то дергано. И самым противным было то, что в смутных и бессюжетных сновидениях несколько раз мелькнула гнусная ухмылка его собственного главного администратора.

МЕРКУЛОВ И ДРУГИЕ

Заместитель генерального прокурора России Константин Дмитриевич Меркулов проводил глазами тяжелую дверь, закрывшуюся за последним посетителем, облегченно потянулся и развалился в своем удобном мягком кресле. Достал из пачки сигарету, задумчиво повертел ее в руках и положил на стол: хватит уже курить, сколько можно. И так никакого здоровья не осталось.

День у Меркулова выдался беспокойный. Дело в том, что его шеф, генеральный прокурор Владимир Михайлович Кудрявцев, накануне вечером лег в больницу — так, ничего особенного, обычное дежурное обследование, как-никак возраст уже не мальчишеский, и, следовательно, все мыслимые и немыслимые дела в полном объеме свалились на его заместителя.