Кровные братья

Но к подобным оскорблениям Дина Леонардовна не привыкла и оставлять их безнаказанными не была намерена. Придуманный ею план мести вполне мог бы возникнуть в кельях и трапезных достойного ордена иезуитов, но в российской скромной действительности он зародился в обычной — правда, роскошной — московской квартире, в увенчанной изысканной прической незаурядной женской головке.

Орудием мести Дина Тимашевская избрала Олежкиного «кровного брата», Анатолия Николаевича Орликова.

За время общения с Лисицыным Дина составила для себя точную картину взаимоотношений «братцев». Внешне большинство своих дел они вели как бы независимо, но по сути главную роль в их тандеме играл Орликов: он и по возрасту был немного старше, и капиталами располагал несомненно большими, и образованностью, опытом и осторожностью безусловно превосходил авантюрного и излишне дерзкого Лисицына.

Братство — братством, но некоторые реплики Лисицына позволяли предполагать, что он тяготится столь очевидным лидерством Орликова и его «дружеские» чувства к Анатолию Николаевичу далеко не столь искренни, как он стремится это показывать. И, решив направить свой удар именно в эту больную точку, Дина Леонардовна подняла телефонную трубку.

— Акционерное общество «Мировые инвестиции». Добрый день.

— Добрый. Мне, пожалуйста, Анатолия Николаевича.

Сладко-зазывный голос, которым секретарша «пропела» вступительную фразу, тут же сменился сухими и деловитыми интонациями, как только она услышала, что звонивший — женщина.

— Анатолий Николаевич проводит совещание и ответить вам в настоящий момент не сможет. Оставьте, пожалуйста, свое имя и номер телефона. Вам перезвонят.

Что-что, а разговаривать с сексапильными длинноногими куклами, секретарствующими при «значительных фигурах», Дина умела прекрасно.

— Передайте, пожалуйста, Анатолию Николаевичу, что ему звонит Дина Леонардовна Тимашевская. Только сделайте это сейчас же. Для меня у Анатолия Николаевича найдется время в разгар самого серьезного совещания.

Секундное замешательство.

— Я, право, не знаю, господин Орликов просил ни с кем его не соединять…

— Делайте, что вам говорят, деточка, если не хотите вызвать недовольство своего патрона.

Еще несколько секунд молчания.

— Хорошо. Не отсоединяйтесь, пожалуйста. Минута-другая ожидания, какие-то шорохи в трубке, затем отдаленный, но хорошо различимый голос Орликова: «Переведите разговор на гостевую комнату, Олечка». И после легкого щелчка:

— Рад вас слышать, Дина Леонардовна.

— Анатолий Николаевич, мне, право, так неудобно, ваша секретарша сказала мне, что у вас важное совещание, а я вас оторвала…

— Дина Леонардовна, вам ли объяснять, что секретарши всегда говорят то, что им приказано говорить. Совещание у меня действительно серьезное, но мы уже так заговорились, что давно пора сделать паузу и немножко перевести дух. А что может послужить большим отдохновением, чем беседа с такой изумительной женщиной, как вы?

— Анатолий Николаевич, ваши слова — бальзам на душу. Но, увы, вынуждена воспринимать их как банальные, отговорочные комплименты.

— Простите?..

— Вот уже несколько месяцев, как вы не появляетесь в нашем салоне, на наших выставках, встречах… Вы полностью охладели к живописи? Или, возможно, лично я вас чем-нибудь обидела?..

— Боже сохрани, Дина Леонардовна, о чем вы говорите? Чтобы вы — и могли обидеть?!..

— Тогда что же?

— Работа, Дина Леонардовна, проклятая работа, которая ни на секунду не дает расслабиться. Состояние дел на бирже, сложные отношения с иностранными партнерами, проблемы с… Впрочем, чего это я? Вам все это, вероятно, неинтересно.

— Отнюдь, Анатолий Николаевич. Не забывайте, что я тоже занимаюсь бизнесом. Конечно, не таким масштабным и серьезным, как ваш, но тем не менее… И от советов и консультаций такого выдающегося знатока своего дела, как вы, конечно бы, не отказалась.

— Ну насчет выдающегося это вы конечно же преувеличиваете. Но если бы смог как-нибудь оказаться вам полезным, почел бы за счастье.

— Ловлю вас на слове, Анатолий Николаевич. Собственно, повод для моего звонка несколько более прозаический. У меня появилось несколько интересных работ, которые, как мне кажется, соответствуют вашему художественному вкусу.

— Благодарю за добрую память. Завтра же выкрою часик-другой и подскочу в салон этой симпатичной супружеской пары, извините, запамятовал их фамилию.

— Анатолий Николаевич, картины, подобные тем, о которых я упомянула, в салоне не выставляются. Это мои, так сказать, личные находки, и храню я их дома.

— Ну если позволите…

— Позволю, позволю, Анатолий Николаевич. Более того, держать их у себя мертвым грузом продолжительное время я не имею возможности, такие вопросы надо решать оперативно.

— Так как же быть?

— Подъезжайте сегодня вечерком.

— Боюсь, я сегодня задержусь допоздна…

— Ничего страшного. Я — полуночница с огромным стажем.

— …потом я собирался проехаться на свою дачу в Марьино…

— Дачка, я полагаю, этажа в три-четыре?

— Ну что-то в этом роде. А то, знаете, жена за границей, дом без присмотра.

— Вот и отлично. Ваш центральный офис где-то на Ленинском проспекте, правильно?

— Да-а…