Кровные братья

Однажды ранним утром, до восхода солнца,
До того, как запели первые птицы,
Горная троллиха сделала рыцарю предложение,
Заговорив своим раздвоенным языком:

Герр Маннелиг, герр Маннелиг,

Пожалуйста, женись на мне,
Ведь я могу дать тебе все что угодно.
Твой ответ должен быть «да» или «нет».
Как ты пожелаешь.

Я дам тебе двенадцать превосходных коней,

Они никогда не знали ни седла, ни уздечки.
Я дам тебе двенадцать мельниц,
Их жернова отливают красным,

А мельничные колеса сделаны из серебра.

Я дам тебе золотой меч,
Что в боях разит, как ты хочешь.
На поле битвы ты будешь непобедим.

Дары, подобные этим, я бы с радостью принял,

Если бы ты была христианкой,
Но ты злая горная троллиха
Из рода водяных троллей и дьявола.

Горная троллиха выбежала за порог,

Громко сетуя и рыдая:
– Если бы этот красавец достался мне,
Я бы избавилась от своего горя.

Герр Маннелиг, герр Маннелиг,

Пожалуйста, женись на мне,
Ведь я могу дать тебе все что угодно.
Твой ответ должен быть «да» или «нет».
Как ты пожелаешь.

– Ясно, – глубокомысленно заявил Лориан, придвигая к себе энциклопедию. – Я думал, это какой-то военный марш. Воинственная мелодия... А ты что, скандинав?

– На две трети. Мой дед был шведом, он женился на англичанке, а потом... – Я замолчал, хотя фраза предполагала продолжение.

Мальчишка покосился на меня, потом вдруг отложил книгу.

– Тебе тяжело говорить об этом?

Я и сам не знал, что именно испытывал, вспоминая о своей смертной семье.

– Понимаешь, у нас не принято говорить о прежней жизни. Это считается вульгарным, неприличным, почти непристойным. Никто не хочет помнить, что был когда-то человеком.

– Это так унизительно – быть человеком?! – Лориан бросил на стол карандаш, которым делал пометки в книге, и заявил с неожиданной злостью: – Какие же вы все гады! Живете за наш счет и постоянно кривите морды – люди, смертные, скот, ничтожества!

Я его понимал. Нелегко жить в мире, зная, что им правят сверхъестественные бездушные твари. Становится страшно, и смысл теряется.

– Особенно мне нравится это «вы»!

– Ну они. Ты другой, но...

– Но что? – Носком ботинка я отшвырнул подсвечник, попавшийся под ноги. – Договаривай.

– Да ничего. – Он нахохлился, засопел. – Противно жить, когда знаешь, что тобой руководят, а сам ты ничто.

– Лориан! – Я пересел к нему на диван. – Ты не ничтожество. Среди вас много, очень много умных, талантливых, красивых, сильных. Этими самыми лучшими они пополняют свои ряды. И как бы мои родственники не пытались кичиться своей кровью, знаниями и мудростью, без вас они – ничто. Сдохнут с тоски, ненавидя друг друга.

Мальчишка хотел мне верить. И верил. Слушал внимательно.

– Я не хотел, чтобы ты знал, кто я такой на самом деле. И если бы не уснул тогда в твоей комнате... Но так лучше. Честнее.

– Зачем ты общаешься со мной?

– С тобой я не чувствую себя одиноким.

Когда я познакомился с Флорой, мне было двадцать пять и я был человеком. Сначала мы просто встречались. Я восхищался умом и красотой удивительной, загадочной женщины. И сам не заметил, как влюбился. Всегда прекрасно знал, что у нее и без меня полно воздыхателей, поклонников, друзей и любовников. Не хотел быть одним из своры верных псов, бродящих за ней по пятам и готовых броситься выполнять любое желание, стоит лишь свистнуть. Но не мог не любить ее. Никогда не показывал своих чувств. Держался независимо, не давал себя приручить и надеть ошейник. И, как мне казалось, заинтересовал Флору бесчувственностью к ее чарам. Но ошибся. Ей нужен был не я сам, а мои способности. Меня просто использовали.

После обращения я потерял многое, но и приобрел немало. И самое главное – возможность жить не старея. Физически и эмоционально.

Насколько я понимаю, у Флоры были задатки эмпата. Может быть, с их помощью она почувствовала во мне «родственную душу». Ее учитель погиб, Фелиция не могла его заменить, и моя «мать» была очень одинока. До встречи со мной.