Кровные драконы. Академия

Поклон и книксен, все строго в рамках приличия, но, наверное, от нас исходила аура заговорщиков, посвященных в тайну, неизвестную прочим. Это и подогревало интерес общества. Особенно пристальным взглядом следила та самая Беломорская, и тем сильнее ее лицо наливалось гневом, ведь она не была знакома ни со мной, ни с Матвеем, а ей очевидно хотелось подойти, унизить меня, и «отбить одного из самых ценных кавалеров» (по словам Аглаи).

— Вы выглядите великолепно, никому еще «Звездопад» не шел так, как вам! — тут я впервые услышала название диадемы.

— Сударь, мне нужно выразить очень многое, но я отложу благодарности, чтобы выразить без многочисленных намеков и уверток.

— А вот этого, сударыня, не нужно делать! Если кому и стоит выразить признательность, так это моей сестре, госпоже Тобольской.

Я не стала с ним спорить, но наблюдавшая за нами Аглая сказала, что мои глаза в этот момент «лучше любых слов объяснили, откуда исходила идея надеть на голову смертной диадему».

— В любом случае, когда глаза девушки сияют ярче звезд, значит, оно того стоило, — шепотом добавил он.

Вместо благодарности я ощутила тягучую тревогу. Будь я такой же, как и кровная драконица Беломорская, я с удовольствием принимала бы внимание дракона из рода Ясногоровых, но в моих жилах текла кровь смертных, а росла я у опекунши, взявшей меня из милости после гибели родителей. То есть со всех сторон у меня одни недостатки, несовместимые с фамильной гордостью известной семьи. Но чем больше я на него смотрела, тем больше понимала, что никогда я не встречу никого подобного ему.

Видимо, Матвей понял, что перешагнул грань дозволенного, и быстро сменил тему.

— Сейчас состоится пир, нам всем необходимо пройти в другой зал, где обычно происходят застолья. А здесь будут готовить помещение к балу.

— Звучит многообещающе!

— Вы уже получили приглашение на первый танец?

Как бы ему объяснить, что я вообще не хочу здесь танцевать!

— Еще нет, я не думала, что приму участие в танцах.

Парень нахмурился.

— Мне не хотелось бы вас принуждать, сударыня, но я был бы счастлив, если бы вы оказали мне честь, и согласились бы принять мое предложение.

С одной стороны, вряд ли еще меня кто-то пригласит, а с другой…

— Сударыня, — так же незаметно, как и всегда, Александр оказался рядом с нами.

Парни смерили друг друга взглядами, и мне пришлось их друг другу представить.

— Для меня это честь, сударь Ясногоров!

— Благодарю, я тоже рад нашему знакомству, сударь Верстанин.

Конечно, никакого удовольствия от знакомства я не заметила, наоборот, Александр бросил несколько пристальных взглядов на меня, Матвея, диадему, и вежливо-холодным голосом произнес:

— Полагаю, первый танец имеет важнейшую роль на балу Академии, но, если с сударыней будете танцевать вы, у присутствующих возникнет неправильное толкование происходящего, учитывая произведенный фурор с диадемой.

Ну да, мало того, что на мне красуется «Звездопад», так еще и танцевать с Матвеем в самом начале бала… Такого мне точно не простят! Если же я буду приглашена на первый танец кем-то другим, будет понятно, что диадему мне одолжили исключительно из благотворительных целей, и я ничем их семье не обязана. Хотя я и так ничего не должна, но местное общество мыслит по своим законам. Только зачем это Александру?

— Вы правы, сударь, — безупречно поклонился Матвей, и пригласил меня на второй танец.

— Забавная ситуация, — сказал Александр, когда мы вдвоем направились в зал. — У вас есть приглашение на второй танец, а на первый — нет.

— Тогда вам придется взять этот труд на себя, сударь.

— Всенепременно, сударыня Стрелицкая. Позвольте ангажировать вас на первый танец!

— С радостью, — согласилась я, хотя танцевать с ним совсем не хотелось.

— Сударь Ясногоров — приятный юноша, и, очевидно, вы познакомились до этого дня, но когда, позвольте поинтересоваться? Разве вы не из разных уголков нашей державы?

Началось. И сколько еще мне придется отвечать на подобные вопросы?!

— Мы познакомились недавно, но молодой человек действительно успел себя зарекомендовать с лучшей стороны.

— Настолько, что вам предоставили фамильную драгоценность?

— Диадему мне предоставила лично госпожа Тобольская, урожденная Ясногорова, после того, как узнала, что дом мод решил в этом году унизить учеников из людей.

Мои слова попали в цель: ироничное выражение сменилось абсолютной серьезностью.

— Что вы хотите этим сказать? На мой взгляд ваш наряд превосходен.

— И его мне тоже предоставила госпожа Тобольская. Платье от госпожи Ламбер было настолько уродливым, что даже служанки шарахались от него в ужасе. Появиться в такой вульгарной тряпке было бы верхом неприличия, не думаю, что женщины из нижайших слоев осмелились бы такое надеть.

Его губы изогнулись в жесткой усмешке.

— А мы-то гадали, почему устроители торжества не придумали ничего хуже, чем представить нас всех вместе, а не поодиночке. Оказывается, они решили отыграться на вас!