Кровные узы

Ее походка кардинально улучшилась со времени первой тренировки. Она практически спала в этих высоченных каблуках и уже запросто ходила, не падая. Теперь у нее была новая уверенность и цель, которых не было прежде. Время от времени, я замечала мелькавшую в ее глазах нервозность во время ее размашистого шага, когда пыталась устоять на своих высоких серебристых каблуках. Однако я сомневаюсь, что кто-нибудь еще это заметил. Тот, кто не достаточно знал Джил, чтобы распознать ее по чертам лица, не видел ничего, кроме сильной, неземной женщины, плывущий по подиуму. «Потрясающе. Если она смогла добиться такого прогресса лишь при незначительной поддержке, то, что же будет дальше?»

Взглянув на ребят, сидящих рядом со мной, на их лицах я увидела подобные чувства. Лицо Адриана светилось братской гордостью, которую он часто испытывал по отношению к ней, и всех следов его прежнего плохого настроения как небывало. Лица Мики и Ли излучали чистое обожание. К моему удивлению, выражение лица Эдди было слишком обожающим с примесью чего-то еще. На нем было почти… почитание. Я поняла, что это было. Выйдя такой красивой, подобная богини, Джил дала почву для всех идеалистических, защитных фантазий Эдди. Теперь она была идеальной принцессой со своим покорным рыцарем, ожидающим, чтобы ей услужить.

Она появилась на подиуме еще два раза, как и планировала Лия, ошеломляя каждый раз, хотя уже и не так, как при первом выходе в серебристом платье. Оставшуюся часть показа я смотрела вполглаза. Моя гордость и изобилие чувств к Джил, слишком отвлекали и, честно говоря, большая часть одежды которую я видела сегодня вечером, была слишком кричащей на мой вкус.

После показа состоялся банкет, где гости, дизайнеры и модели могли пообщаться и просто расслабиться. Моя немногочисленная компашка обосновалась в укромном уголке возле стола с закусками в ожидании Джил, которой, еще предстояло переодеться. Ли принес ей огромный букет белых лилий. Адриан не сводил глаз с официантки, разносившей бокалы с шампанским. Его взгляд был полон тоски, но он не стал ее останавливать. Я испытала облегчение и гордость за него. Джил, равновесие и алкоголь - вещи не совместимые.

Когда официантка скрылась из вида, Адриан повернулся ко мне, и я, наконец, увидела, как на его лицо вернулся прежний гнев. И подозревала, что он направлен на меня.

- Когда ты собиралась мне рассказать? - выплюнул он. Он говорил загадками, так же как ранее Трей.

- Рассказать тебе, что?

- Что мне не светит стипендия! Я заходил в деканат и там сказали, что ты в курсе. Я вздохнула.

- Если честно, я не скрывала это от тебя. У меня просто еще не было подходящего времени, чтобы тебе рассказать. Так много всего навалилось. - Ладно, вообще-то я откладывала как раз по этой причине. Ну, не совсем по этой. Я не ожидала, что его это так рассердит.

- Зато у тебя было достаточно времени, чтобы внести плату за мое присутствие в качестве аудитора. И денег достаточно. Но не для того, чтобы оплатить новое жилье.

Я подумала, что его больше расстроит обсуждение этой темы, чем сама эта ситуация, так что, так или иначе я хотела пойти тем путем, который причинит ему меньшее беспокойство. Поэтому я преднамеренно скрыла свое участие в этом, чтобы избежать этого момента.

- Одноразовый взнос нетрудно списать, - сказала я ему. - А месяц за месяцем платить аренду? Это нелегко будет скрыть.

- Тогда зачем вообще беспокоиться? - воскликнул он. - Все это было задумано только для того чтобы замутить денег и уехать от Кларэнса! Иначе, нафига мне нужны эти долбанные занятия. Ты думаешь, мне по кайфу изо дня в день часами мотаться туда и обратно на автобусах?

- Эти занятия тебе на пользу, - парировала я, чувствуя, как начинаю выходить из себя. Я не хотела терять самообладание, не здесь и определенно не в тот момент, когда наши друзья были свидетелями. Сейчас же я была оскорблена реакцией Адриана. «Неужели, он не понимал, как хорошо на него влияло занятие живописью?» Я видела его лицо, когда он демонстрировал мне свои картины.

Они давали ему здоровый выход эмоциям связанных с Розой, не говоря уже о том, что у него появилась цель в жизни. И к тому же, меня убивало то, как небрежно он мог просто бросить эти «долбанные занятия». Это было еще одним напоминанием того, что «добрыми намерениями выстлана дорога в ад», он считал само собой разумеющимся то, что доставалось мне с большим трудом. Он нахмурился.

- Хорошо для меня? Да что ты?! Прекрати снова изображать мою мамочку! Учить меня жизни не входит в твою работу. Если мне понадобиться твой совет, я его спрошу.

- Да, - сказала я, уперев руки в бедра. - В мою работу и не входило учить тебя жизни, она заключалась в том, чтобы облегчить тебе жизнь насколько это возможно. Потому что одному Богу известно, как ты можешь отреагировать на одно ничтожное недоразумение. А, что насчет всех тех вещей, которые ты мне говорил? Ты был серьезен, когда говорил, что хочешь улучшить свою жизнь? Когда ты просил меня в тебя поверить?