Кровные узы

— Ясно, — хмыкнул Патрик, немного поколебался, но ничего больше говорить не стал и направился на выход. — Людвиг, идём! — позвал он сына и вышел за дверь.

Я тихонько рассмеялся, но на сердце было неспокойно.

— Он этого так не оставит, — предупредил Кевин Свори.

Мог бы и не говорить. Лично у меня сомнений в этом не было ни малейших.

3

После разговора с отцом я не стал возвращаться на постоялый двор, вместо этого попросил Кевина осмотреть покои брата.

— Что ты хочешь там увидеть? — удивился Свори. — Столько времени прошло!

— Просто осмотрюсь, — пожал я плечами, бездумно прокручивая на пальце обжигавший холодом перстень.

— Ты и в самом деле считаешь, что его убили? — нахмурился седой рыцарь. — Кейн! Он просто заснул и не проснулся! Такое случается!

— Не в двадцать пять. Сколько на твоей памяти людей его возраста просто… — сделал я акцент на этом слове, — не просыпалось?

Старик промолчал и крытой галереей повёл меня в старое крыло, где располагались княжеские покои.

— Бенедикт не злоупотреблял… северными травами? — спросил я некоторое время спустя.

— Он даже вином не злоупотреблял, — глухо ответил Кевин и начал подниматься по крутой винтовой лестнице, но сразу остановился и обернулся. — Он умер и его не вернуть, Кейн. Просто умер. Господин Улыбчивый не нашёл ни яда, ни магии.

Улыбчивым прозвали колдуна, нашедшего приют в замке ещё во времена правления деда. Подобно многим своим коллегам он бежал на север из-за устроенных церковниками чисток, и не приходилось сомневаться ни в его преданности, ни в знаниях.

— Значит, это был не яд, — только и сказал я. — И не магия.

Кевин Смит досадливо крякнул и продолжил подъём.

Княжеские покои встретили тишиной и темнотой. В них давно не топили, было холодно и сыро, пахло пылью и почему-то свечным дымом. Не иначе натянуло сквозняком.

— Я подожду тебя здесь, — заявил седой рыцарь в гостиной.

— Хорошо, — кивнул я и зашагал через комнату, но сразу заметил полоску света под дверью и положил ладонь на рукоять меча. — Кевин, кто здесь может быть?

— Должно быть, это Густав, — предположил регент, ухватил меня за руку и слегка стиснул предплечье своими худыми, но очень цепкими пальцами. — Прекрати, Кейн! Густав был при Бенедикте кем-то вроде компаньона. Они дружили с детства. Да ты его помнишь!

Я высвободил руку, но послушал рыцаря и за оружие хвататься не стал. Распахнул дверь — та вела в библиотеку. Вдоль стен стояли высоченные шкафы, их полки прогибались под тяжестью увесистых томов. Всё терялось в темноте, только на заваленном книгами столе трепетал одинокий огонёк свечи.

— Кто здесь?! — раздался встревоженный голос, и под скрип половиц из тёмного прохода меж стеллажами к нам вышел высокий молодой человек с нездорово-бледной кожей и глазами книжного червя, красными и припухшими. — О, господин Свори, это вы…

— Здравствуй, Густав, — поприветствовал его регент. — Наводишь порядок?

— Так и есть. Бенедикт терпеть не мог, когда трогали книги, с которыми он работал.

— Вот уж не знал, что Бенедикт увлекался чтением! — не сдержал я удивления.

Библиотекарь озадаченно заморгал, и Кевин Свори представил меня, отвечая на явственно читавшийся в его взоре вопрос:

— Это Кейн, — сообщил седой рыцарь. — Брат Бенедикта.

— Милорд! — встрепенулся Густав. — Столько лет прошло! Столько лет!

Я подошёл к столу и с интересом оглядел громоздившиеся на нём солидные тома в потёртых кожаных переплётах.

— Так Бенедикт увлёкся чтением?

— Не слишком. Его интересовали сочинения по истории Северных земель и генеалогии княжеских родов, — ответил Густав.

— Удивительно, — хмыкнул я и обернулся к Кевину. — Идём?

— Княжеская спальня этажом выше, — указал старый рыцарь на очередную винтовую лестницу.

В спальне я сразу отодвинул с окон тяжёлые занавеси, но светлее не стало. Пришлось отправить за свечами увязавшегося за нами библиотекаря. В их отсветах я оглядел аскетичную обстановку комнаты, немалую часть которой занимала огромная кровать, и спросил:

— Здесь его нашли?

— Да, — подтвердил Кевин Свори.

Я прислушался к своим ощущениям и не уловил ровным счётом ничего особенного. Наивной надежде, будто меня посетит некое наитие, стоит только очутиться на месте гибели брата, сбыться оказалось не суждено.

А лишь вытянул перед собой левую руку в попытке уловить остатки чужеродной магии, и сразу шумно втянул в себя воздух стоявший за спиной библиотекарь.

Я обернулся и наткнулся на ошеломлённый взгляд парня.

— Княжеский перстень! — прошептал Густав. — Он у вас!

— Так и есть, — нехотя подтвердил я, тряхнул кистью и массивный перстень с розой чёрного серебра истаял, растворился в тенях опочивальни.

Кевин Свори досадливо поморщился и многозначительно заявил:

— Надеюсь, ты не станешь об этом распространяться, Густав?

— Нем как могила, — уверил нас библиотекарь. — Просто перстень пропал сразу после смерти Бенедикта…

— Как видишь, не пропал, — отмахнулся я, прошёлся по комнате и спросил: — Густав, мой брат не был чем-то обеспокоен в последние дни?

— Нет, — быстро ответил парень. — А что? Полагаете, его смерть не случайна?

— Просто хочу во всём разобраться, — пожал я плечами.