Кровные узы

– Собирает материал для статьи в Манчестере. А вы ее знаете?

– Еще бы! – ответил Доусон.

– Она просто потрясающая, правда? Я хожу за ней вот уже несколько недель после того, как закончил универ.

Сержант не был уверен, что первым эпитетом, который пришел бы ему на ум при описании этой репортерши, был бы «потрясающая», но решил не распространяться на эту тему.

– А Бабба – это твое настоящее имя? – поинтересовался он, все еще хмурясь.

Парень пожал плечами. Странная улыбка держалась на его лице, как приклеенная.

– Это мой псевдоним. Подумал, что так меня скорей заметят.

Доусон прикинул, стоит ли высказывать свое мнение по этому поводу, и решил промолчать.

– Так вы согласны поболтать или как? – не отставал от него молодой человек.

– Или как, – ответил полицейский, пытаясь пройти мимо.

– А что так?

Сержант был не в настроении что-то объяснять.

– Просто не хочу. А теперь убирайся с дороги! – прорычал он.

– Но я могу помочь, приятель. Организовать утечку, или воззвание, или…

– Освободи дорогу, приятель. – Кевин отодвинул парня в сторону. У него действительно не было времени на всякие глупости.

Он вошел в бар и сразу окунулся в шум оживленных разговоров, тема которых не вызывала у него никакого сомнения.

Если здесь есть хоть что-то, то он это разыщет. Пора доказать боссу, что она не права.

Глава 20

Ким взяла чашку и прошла в гараж. Барни шел за ней по пятам.

Инспектор облокотилась на рабочий стол и осмотрела лежащую на полу груду металлических деталей. Некоторые люди расслаблялись осенними вечерами, сидя на патио с бокалом вина в руке и наблюдая за цветами, ветвями деревьев или за чем-нибудь еще. Некоторые избавлялись от дневных хлопот под пение птиц в сумерках. Ким же предпочитала стоять в гараже и любоваться на кучу мотоциклетных запчастей.

Но в голове у нее постоянно вертелись мысли о текущем расследовании. Кое-что в смерти Дианы Брайтман не имело для детектива никакого смысла. Стоун уже доводилось видеть убитых одним ударом ножа. И каждый раз в таких случаях было понятно, в каком направлении надо искать: домашнее насилие, наркотики, бандитские разборки, иногда даже простая драка или хулиганство. Но нынешний случай не подпадал ни под одну из этих категорий, что сильно беспокоило Ким. Казалось, что для убийства Дианы Брайтман не было вообще никаких причин. Инспектор встряхнула головой, вспомнив саркастическое замечание Кевина по этому поводу: и тем не менее Диана мертва. С этим было трудно спорить. А значит, где-то была причина ее убийства.

Ким вздохнула и обошла вокруг подстилки, на которой лежала система выхлопа. Женщине хотелось опуститься на колени и полностью погрузиться в это простое и понятное царство хрома, но ее взгляд постоянно возвращался к стене, отделявшей гараж от кухни и от шкафа, в котором все еще лежало письмо. По какой-то необъяснимой причине Стоун не смогла его выбросить.

Часть ее испытывала любопытство по поводу того, что могло содержаться в этом конверте – возмутителе спокойствия, но все воспоминания о ее встречах с Алекс были заперты в коробочке, спрятанной в самой глубине ее сознания. Единственный вопрос, который иногда возникал у Ким, был связан с тем, насколько близко была она от того, чтобы потерять разум. Но когда он всплывал в ее сознании, женщина от него отмахивалась.

Так что вскрытие этого конверта было для нее больше, чем просто распечатыванием письма. Этот конверт открывал шлюзы. Александра Торн находится в тюрьме за то, что организовала несколько смертей, – больше Ким ничего не хотела знать.

С этой мыслью она решительно направилась на кухню и стала просматривать полученную почту.

Там не было ничего необычного, пока инспектор не добралась до последнего письма. Это был простой коричневый конверт с окошечком, в котором был виден ее напечатанный адрес. Но внимание Ким привлек почтовый штемпель. Конверт был опущен в Честере.

Единственным, что связывало ее с Честером, было медучреждение Грантли[34]. Очаровательное название для психушки, в которой последние двадцать пять лет находится эта сука, ее мамаша.

Раньше они никогда ей не писали.

Пальцы Стоун слегка дрожали, пока она вертела конверт. В деле ее матери было письменное распоряжение, что с ней необходимо связаться только в одном случае – в случае ее смерти.

Правда, Ким почему-то думала, что ей сообщат об этом по телефону. Детектив полагала, что ей позвонит Лили – женщина, с которой она общалась около двадцати лет.

Инспектор замерла на мгновение, намереваясь открыть конверт. Развернув единственный лист бумаги, она глубоко вздохнула и приступила к чтению. Таким образом Стоун попыталась подготовить себя к тому, что ей предстояло узнать. Ее охватило душевное волнение, у которого не было названия. Это не было ни горем, ни сожалением о потере, ни огорчением, ни даже намеком на печаль. Но не было это и радостью или облегчением.

Чувство было неожиданным и очень острым.